Есть женщины, созданные для любви, и есть женщины, созданные для интриг. Уильям Теккерей
И так, дорогие мои, прошу помощи. на до лису носом в овно ткнуть. в частности с какого, на ваш взгляд, места в данном тексте эта самая жопа, в смысле лажа, и начинает. лиса, конечно, понимает что и весь текст не бриллиант. но чем богаты - тем и рады.
читать дальше
Иногда по вечерам, когда обжигающий круг солнца начинает закатываться за горизонт, рассказывают старики из кочующих по пустыне племен, в зыбком мареве раскаленного воздуха можно увидеть белоснежные стены спящего города. Некоторые говорят, боги прокляли город, другие, что наоборот благословили. Несметные сокровища и древние знания скрыты за высокими стенами из резного камня. Но все соглашаются в одном – лучше никогда не входить в настежь распахнутые ворота спящего города. Говорят один миг там равен часу вне стен города, а час - дню. А еще жуткие чудовища охраняют покой города, одного взгляда на которых достаточно, чтобы лишится разума. В человеческом языке нет слов что бы описать тот ужас что рождают эти твари в сердцах дерзнувших нарушить границы города. Впрочем, старый Масад клянется, что был там. Но многие говорят, что Масад, или как его еще называют Масад-Счастливчик, давно выжил из ума. Человеку невозможно спастись от клыков и когтей демонов – стражей, говорят они. Масад-Счастливчик плюется в ответ беззубым ртом и стаскивает галабею, показывая всем желающим изуродованную спину. Всю спину старика покрывают белесые борозды шрамов. Масад утверждает, что это следы от когтей демонов-стражей. Если старика напоить – то он расскажет свою историю про английского профессора когда-то нанявшего его чтобы найти спящий город.
Масад тогда был еще молод и полон сил. Он собирался взять себе в жены юную Фаидду, но был слишком беден, чтобы заплатить ее отцу. Профессор Фольстер обещал хорошо заплатить тому, кто покажет ему дорогу к спящему городу. Но как найти дорогу к миражу? Масад верил в свою счастливую звезду и повел профессора в пустыню, надеясь в душе что изнеженному европейцу вскоре надоест скитаться по пустыне и заплатив проводнику тот вернется к себе на родину без лишних хлопот. Но он ошибся, Фольстер был упорен, как осел, хуже того у него даже была бумага, которая якобы указывала путь. Карта была нарисована, а точнее срисована, как утверждал профессор, им лично. Но, видимо, карта была столь древней, что как ни старался Масад с ориентироваться по ней у него ничего не получалось. И все же удача улыбнулась им. Примерно через месяц скитаний по пескам, на горизонте показались резные стены спящего города.
Фольстер гнал своего верблюда, словно обезумев. И сколько не пытался Масад предупредить англичанина об опасностях затаившихся в городе, тот ни чего не желал слушать.
К вечеру они все ж добрались до города. Белоснежные в три человеческих роста стены величественно возвышались среди песков. Гладкий отполированный неведомой рукой камень был испещрен тонкими линями рисунков. Древние знаки складывались в таинственные надписи на незнакомом Масаду языке, перемежались с удивительными рисунками: мужчин и женщин в странных одеждах и дивных зверей, парой столь отвратительных на вид, что непрошенным гостям стало не по себе.
Сам по себе город оказался не такой уж и большой, всего то за пару часов путникам удалось обойти его целиком вдоль стен и найти ворота. Как и говорили легенды, ворота были широко распахнуты, словно приглашая войти. Заглянув внутрь они увидели небольшую площадь, мощенную черными блестящими в лучах заходящего солнца плитами. Со всех сторон площадку окружала такая же белая и гладкая стена со множеством арок, скрывавших в своей тени уходящие в глубь города коридоры. Больше ничего разглядеть не удалось.
Фольстер спрыгнул с верблюда и принялся копаться в своих вещах. Долгое время возился в блокнотом, старательно срисовывая открывшейся ему архитектурный пейзаж. А затем собрался идти внутрь. И снова Масад принялся уговаривать профессора не входить в гостеприимно раскрытые ворота. Но англичанин лишь отмахнулся от необразованного суеверного араба.
Масаду ничего не оставалось, как остаться с животными ждать у ворот. Шли минуты, незаметно сгладываясь в часы. В пустыне становилось все холоднее, а профессор все ни как не возвращался. Бедуин успел хорошенько осмотреться и даже соорудить себе и профессору небольшое пристанище на ночь из нагретых солнцем камней. На стены особо смотреть не хотелось, каждый раз случайно цепляя их взглядом, Масад старательно отводил глаза, завернувшись в свою галабею и привалившись спиной к камням, вполголоса читал молитву
Время шло. На небосклоне уже одна за другой вспыхивали звезды, и в их бледном свете город становился все зловещей. Черные тени, словно зажив собственной жизнью, медленно выползали из арок на черные плиты площади. Верблюды тревожно хрипели, раздувая ноздри и тряслись мелкой дрожь. Масад не выдержал.
Подойдя к самым воротам проводник громко позвал профессора. Звонкий сильный голос Масада эхом отразился в мрачных коридорах и утонул в настороженной тишине спящего города. Ответа не было. Масад позвал еще раз, но с тем же успехом. Помявшись немного у ворот горе проводник все ж сделал первый робкий шаг внутрь.
Вслушиваясь в легкое эхо собственных шагов, Масад медленно пересек площадь, стараясь вспомнить в какой именно коридор ушел англичанин. Кажется в этот. Масад подошел к арке, в которую, как ему казалось, вошел профессор и опасливо заглянув в темноту, вновь позвал Фольстера. Тишина.
Запалив, прихваченный с собой, факел Масад медленно двинулся в глубь коридора. Неожиданно быстро коридор закончился входом в просторную залу, по периметру которой в ряд выстроились колонны. На нескольких колоннах в светильниках горел огонь. Масад обрадовался, значит он не ошибся коридором. Стены залы украшало множество фресок с изображением все тех же людей, только теперь они словно возносили молитвы, протягивая руки к странным людям на небольшом возвышении изображенном в центре фресок, их фигуры полностью скрывали богатого расписанные одежды. Мадасу отчего-то сразу показалось, что нарисованные существа в центре фресок не люди, было что-то не естественное в их фигурах. Во-первых они были явно больше чем поклоняющиеся им люди. Во-вторых, а что во-вторых Масад долго не мог понять. Араб поднял факел повыше, пытаясь разглядеть, что же не так в этих фигурках. Толи слишком большая голова, толи слишком много одежды, но неизвестный художник словно забыл нарисовать им плечи и шею. Смотреть на эту диспропорцию было не приятно, не смотря на вполне симпатичные человеческие лица существ.
Если бы бедный Масад был ученым, то он бы обязательно обошел залу, рассматривая одну за другой картины из далекого прошлого. Но Масад был пастухом и настенная живопись его мало интересовала. Ему хотелось: побыстрее найти профессора и поскорее уйти из забытого в песках города. Он уже было собрался вновь позвать англичанина, как вдруг заметил у противоположенной стены сидящего под одной из колонн ребенка.
Это оказалась смуглая девочка лет десяти с задорными черными косичками уложенными в два кольца на голове. Масад с удивлением разглядывал поблескивающие в свете факела драгоценные заколки украшавшие прическу ребенка. Немного не привычные чуть раскосые черные глаза, яркие, словно накрашенные, полные губы и тонкие увешанные тяжелыми золотыми браслетами ручки. Её отец наверное имеет много верблюдов раз может позволить себе вот так наряжать дочь, мельком подумал пастух. Если уговорить ребенка отдать ему хотя бы пару таких браслетов или заколку то он с легкостью сможет выкупить не только свою Фаиду, но еще и пяток верблюдов. А если не тратится на выкуп невесты, то и верблюдов можно будет купить больше.
Девочка же увлеченно листала блокнот, рассматривая карандашные зарисовки разных мест. Масад подошел ближе и пригляделся. Вот базарная площадь, вот верблюд с погонщиком на фоне бескрайних песков, вот женщины с кувшинами возле городского фонтана, вот распахнутые ворота спящего города.
Сердце Масада замерло, едва он узнал блокнот Фольстера в руках девочки. И он уже было открыл рот спросить где же сам хозяин блокнота, как детская ручка перевернула еще один лист и вот перед глазами Масада та самая зала в которой они сейчас находятся. Только в центре залы на небольшом возвышении еще должна была быть статуя закутанной с головы до пят женщины с ребенком на руках с все той же жутковатой диспропорцией головы и тела.
Холодея Масад оглянулся. Небольшая круглая площадка действительно была в центре залы, но статуи на ней не было. Когда ж араб вновь посмотрел на ребенка, девочка уже закрыла блокнот профессора, и теперь с любопытством разглядывая уже самого Масада. Робкая улыбка осветила лицо ребенка. И мужчина машинально ответил ей боязливой улыбкой.
Девочка обернулась, бросив торопливый взгляд на стену за ее спиной и вновь уставилась на Масада, теперь уже улыбаясь куда смелее. Проводник холодея от ужаса поднял глаза на фреску за спиной ребенка. Там закутанные безплечие существа словно вытягивая толстые и неестественно длинные шеи пожирали мечущихся в ужасе людей.
С едва уловимым шуршанием из-за колонны под которой сидела девчушка выполз толстый размером наверное с ногу самого Масада покрытый чешуей змеиный хвост, свился в кольцо и чуть заметно подрагивая замер. Чувствуя как по спине одна за другой скатываются холодные капли пота, Масад скользнул взглядом вдоль змеиного хвоста, уже догадываясь кому он принадлежит, но еще не веря что такое возможно.
Девочка улыбнулась шире показав бедному Масаду белоснежный ровный ряд, тонких словно иголочки зубов. И араб попятился. Медленно не спуская глаз с маленького чудовища, он шаг за шагом отступал назад.
Хвост собрался в кольца нырнул под подол детской одежды и та кого он принял за девочку поднялась, раскачиваясь подобно змее перед броском. И тогда Масад запел.
Это было древнее заклинание змей, которому его, еще когда он был мальчишкой, научил дед. Монотонные непонятные звуки складывались в заунывные слоги, заставляя ядовитых гадин застывать на месте.
Хвала, Аллаху, выход из залы был как раз за спиной у Масада, ведь одним из важных условий заклинания: была необходимость не отрывать взгляда от змеи. Даже моргать запрещалось. Вот и пятился Масад мягко ступая по отполированным плитам. Чудовище не двигалось, зачарованно наблюдая за поющим человеком.
Но удача отвернулась от Масада. Еще шаг и он почувствовал, как плечом уперся в стену. Боковым зрением он видел что спасительная тьма коррида совсем рядом, но стоит ему сделать шаг в ее сторону и одна из колонн окажется как раз между ним и чудовищем. Заклинание можно было петь бесконечно долго, но вот было ли столько же времени у самого Масада? Если это чудовище та самая девочка с рисунка англичанина, то где-то здесь должна быть еще и ее мать.
Масад глубоко вздохнул, набрав в легкие как можно больше воздуха, и что было сил запустил свой факел в чудовище. Сам же опрометью бросился в спасительный коридор.
Масад бежал так как будто за ним гнались все голодные духи пустыни, возможно так оно и было на самом деле.
Казалось, единственным звуком в спящем городе было лишь его шумное дыхание и зашедшееся в бешенном ритме сердце, но Масад не останавливался и не оглядывался вкладывая в бег все свои силы. Он не обернулся даже когда выскочил на проклятую площадь перед воротами города.
Лишь у самых ворот бедный погонщик набрался смелости мельком оглянуться через плечо…
читать дальше
Иногда по вечерам, когда обжигающий круг солнца начинает закатываться за горизонт, рассказывают старики из кочующих по пустыне племен, в зыбком мареве раскаленного воздуха можно увидеть белоснежные стены спящего города. Некоторые говорят, боги прокляли город, другие, что наоборот благословили. Несметные сокровища и древние знания скрыты за высокими стенами из резного камня. Но все соглашаются в одном – лучше никогда не входить в настежь распахнутые ворота спящего города. Говорят один миг там равен часу вне стен города, а час - дню. А еще жуткие чудовища охраняют покой города, одного взгляда на которых достаточно, чтобы лишится разума. В человеческом языке нет слов что бы описать тот ужас что рождают эти твари в сердцах дерзнувших нарушить границы города. Впрочем, старый Масад клянется, что был там. Но многие говорят, что Масад, или как его еще называют Масад-Счастливчик, давно выжил из ума. Человеку невозможно спастись от клыков и когтей демонов – стражей, говорят они. Масад-Счастливчик плюется в ответ беззубым ртом и стаскивает галабею, показывая всем желающим изуродованную спину. Всю спину старика покрывают белесые борозды шрамов. Масад утверждает, что это следы от когтей демонов-стражей. Если старика напоить – то он расскажет свою историю про английского профессора когда-то нанявшего его чтобы найти спящий город.
Масад тогда был еще молод и полон сил. Он собирался взять себе в жены юную Фаидду, но был слишком беден, чтобы заплатить ее отцу. Профессор Фольстер обещал хорошо заплатить тому, кто покажет ему дорогу к спящему городу. Но как найти дорогу к миражу? Масад верил в свою счастливую звезду и повел профессора в пустыню, надеясь в душе что изнеженному европейцу вскоре надоест скитаться по пустыне и заплатив проводнику тот вернется к себе на родину без лишних хлопот. Но он ошибся, Фольстер был упорен, как осел, хуже того у него даже была бумага, которая якобы указывала путь. Карта была нарисована, а точнее срисована, как утверждал профессор, им лично. Но, видимо, карта была столь древней, что как ни старался Масад с ориентироваться по ней у него ничего не получалось. И все же удача улыбнулась им. Примерно через месяц скитаний по пескам, на горизонте показались резные стены спящего города.
Фольстер гнал своего верблюда, словно обезумев. И сколько не пытался Масад предупредить англичанина об опасностях затаившихся в городе, тот ни чего не желал слушать.
К вечеру они все ж добрались до города. Белоснежные в три человеческих роста стены величественно возвышались среди песков. Гладкий отполированный неведомой рукой камень был испещрен тонкими линями рисунков. Древние знаки складывались в таинственные надписи на незнакомом Масаду языке, перемежались с удивительными рисунками: мужчин и женщин в странных одеждах и дивных зверей, парой столь отвратительных на вид, что непрошенным гостям стало не по себе.
Сам по себе город оказался не такой уж и большой, всего то за пару часов путникам удалось обойти его целиком вдоль стен и найти ворота. Как и говорили легенды, ворота были широко распахнуты, словно приглашая войти. Заглянув внутрь они увидели небольшую площадь, мощенную черными блестящими в лучах заходящего солнца плитами. Со всех сторон площадку окружала такая же белая и гладкая стена со множеством арок, скрывавших в своей тени уходящие в глубь города коридоры. Больше ничего разглядеть не удалось.
Фольстер спрыгнул с верблюда и принялся копаться в своих вещах. Долгое время возился в блокнотом, старательно срисовывая открывшейся ему архитектурный пейзаж. А затем собрался идти внутрь. И снова Масад принялся уговаривать профессора не входить в гостеприимно раскрытые ворота. Но англичанин лишь отмахнулся от необразованного суеверного араба.
Масаду ничего не оставалось, как остаться с животными ждать у ворот. Шли минуты, незаметно сгладываясь в часы. В пустыне становилось все холоднее, а профессор все ни как не возвращался. Бедуин успел хорошенько осмотреться и даже соорудить себе и профессору небольшое пристанище на ночь из нагретых солнцем камней. На стены особо смотреть не хотелось, каждый раз случайно цепляя их взглядом, Масад старательно отводил глаза, завернувшись в свою галабею и привалившись спиной к камням, вполголоса читал молитву
Время шло. На небосклоне уже одна за другой вспыхивали звезды, и в их бледном свете город становился все зловещей. Черные тени, словно зажив собственной жизнью, медленно выползали из арок на черные плиты площади. Верблюды тревожно хрипели, раздувая ноздри и тряслись мелкой дрожь. Масад не выдержал.
Подойдя к самым воротам проводник громко позвал профессора. Звонкий сильный голос Масада эхом отразился в мрачных коридорах и утонул в настороженной тишине спящего города. Ответа не было. Масад позвал еще раз, но с тем же успехом. Помявшись немного у ворот горе проводник все ж сделал первый робкий шаг внутрь.
Вслушиваясь в легкое эхо собственных шагов, Масад медленно пересек площадь, стараясь вспомнить в какой именно коридор ушел англичанин. Кажется в этот. Масад подошел к арке, в которую, как ему казалось, вошел профессор и опасливо заглянув в темноту, вновь позвал Фольстера. Тишина.
Запалив, прихваченный с собой, факел Масад медленно двинулся в глубь коридора. Неожиданно быстро коридор закончился входом в просторную залу, по периметру которой в ряд выстроились колонны. На нескольких колоннах в светильниках горел огонь. Масад обрадовался, значит он не ошибся коридором. Стены залы украшало множество фресок с изображением все тех же людей, только теперь они словно возносили молитвы, протягивая руки к странным людям на небольшом возвышении изображенном в центре фресок, их фигуры полностью скрывали богатого расписанные одежды. Мадасу отчего-то сразу показалось, что нарисованные существа в центре фресок не люди, было что-то не естественное в их фигурах. Во-первых они были явно больше чем поклоняющиеся им люди. Во-вторых, а что во-вторых Масад долго не мог понять. Араб поднял факел повыше, пытаясь разглядеть, что же не так в этих фигурках. Толи слишком большая голова, толи слишком много одежды, но неизвестный художник словно забыл нарисовать им плечи и шею. Смотреть на эту диспропорцию было не приятно, не смотря на вполне симпатичные человеческие лица существ.
Если бы бедный Масад был ученым, то он бы обязательно обошел залу, рассматривая одну за другой картины из далекого прошлого. Но Масад был пастухом и настенная живопись его мало интересовала. Ему хотелось: побыстрее найти профессора и поскорее уйти из забытого в песках города. Он уже было собрался вновь позвать англичанина, как вдруг заметил у противоположенной стены сидящего под одной из колонн ребенка.
Это оказалась смуглая девочка лет десяти с задорными черными косичками уложенными в два кольца на голове. Масад с удивлением разглядывал поблескивающие в свете факела драгоценные заколки украшавшие прическу ребенка. Немного не привычные чуть раскосые черные глаза, яркие, словно накрашенные, полные губы и тонкие увешанные тяжелыми золотыми браслетами ручки. Её отец наверное имеет много верблюдов раз может позволить себе вот так наряжать дочь, мельком подумал пастух. Если уговорить ребенка отдать ему хотя бы пару таких браслетов или заколку то он с легкостью сможет выкупить не только свою Фаиду, но еще и пяток верблюдов. А если не тратится на выкуп невесты, то и верблюдов можно будет купить больше.
Девочка же увлеченно листала блокнот, рассматривая карандашные зарисовки разных мест. Масад подошел ближе и пригляделся. Вот базарная площадь, вот верблюд с погонщиком на фоне бескрайних песков, вот женщины с кувшинами возле городского фонтана, вот распахнутые ворота спящего города.
Сердце Масада замерло, едва он узнал блокнот Фольстера в руках девочки. И он уже было открыл рот спросить где же сам хозяин блокнота, как детская ручка перевернула еще один лист и вот перед глазами Масада та самая зала в которой они сейчас находятся. Только в центре залы на небольшом возвышении еще должна была быть статуя закутанной с головы до пят женщины с ребенком на руках с все той же жутковатой диспропорцией головы и тела.
Холодея Масад оглянулся. Небольшая круглая площадка действительно была в центре залы, но статуи на ней не было. Когда ж араб вновь посмотрел на ребенка, девочка уже закрыла блокнот профессора, и теперь с любопытством разглядывая уже самого Масада. Робкая улыбка осветила лицо ребенка. И мужчина машинально ответил ей боязливой улыбкой.
Девочка обернулась, бросив торопливый взгляд на стену за ее спиной и вновь уставилась на Масада, теперь уже улыбаясь куда смелее. Проводник холодея от ужаса поднял глаза на фреску за спиной ребенка. Там закутанные безплечие существа словно вытягивая толстые и неестественно длинные шеи пожирали мечущихся в ужасе людей.
С едва уловимым шуршанием из-за колонны под которой сидела девчушка выполз толстый размером наверное с ногу самого Масада покрытый чешуей змеиный хвост, свился в кольцо и чуть заметно подрагивая замер. Чувствуя как по спине одна за другой скатываются холодные капли пота, Масад скользнул взглядом вдоль змеиного хвоста, уже догадываясь кому он принадлежит, но еще не веря что такое возможно.
Девочка улыбнулась шире показав бедному Масаду белоснежный ровный ряд, тонких словно иголочки зубов. И араб попятился. Медленно не спуская глаз с маленького чудовища, он шаг за шагом отступал назад.
Хвост собрался в кольца нырнул под подол детской одежды и та кого он принял за девочку поднялась, раскачиваясь подобно змее перед броском. И тогда Масад запел.
Это было древнее заклинание змей, которому его, еще когда он был мальчишкой, научил дед. Монотонные непонятные звуки складывались в заунывные слоги, заставляя ядовитых гадин застывать на месте.
Хвала, Аллаху, выход из залы был как раз за спиной у Масада, ведь одним из важных условий заклинания: была необходимость не отрывать взгляда от змеи. Даже моргать запрещалось. Вот и пятился Масад мягко ступая по отполированным плитам. Чудовище не двигалось, зачарованно наблюдая за поющим человеком.
Но удача отвернулась от Масада. Еще шаг и он почувствовал, как плечом уперся в стену. Боковым зрением он видел что спасительная тьма коррида совсем рядом, но стоит ему сделать шаг в ее сторону и одна из колонн окажется как раз между ним и чудовищем. Заклинание можно было петь бесконечно долго, но вот было ли столько же времени у самого Масада? Если это чудовище та самая девочка с рисунка англичанина, то где-то здесь должна быть еще и ее мать.
Масад глубоко вздохнул, набрав в легкие как можно больше воздуха, и что было сил запустил свой факел в чудовище. Сам же опрометью бросился в спасительный коридор.
Масад бежал так как будто за ним гнались все голодные духи пустыни, возможно так оно и было на самом деле.
Казалось, единственным звуком в спящем городе было лишь его шумное дыхание и зашедшееся в бешенном ритме сердце, но Масад не останавливался и не оглядывался вкладывая в бег все свои силы. Он не обернулся даже когда выскочил на проклятую площадь перед воротами города.
Лишь у самых ворот бедный погонщик набрался смелости мельком оглянуться через плечо…
@настроение: автор, сделай мир лучше - убейся ап стену!
@темы: ориджинал, вдохновение
-
-
23.08.2010 в 13:03А что касается истории в целом...
Ну, с моей точки зрения, если переход на описание событий начинается с " он расскажет свою историю ", то саму историю надо пересказывать больше "в стиле" его речи. По крайней мере, убрать всякие излишне умные слова типа "диспропорция", европейскую манеру "раскладывать по полочкам" (все эти во-первых/во-вторых), то есть "заретушировать". Пусть это и пересказ в третьем лице, не от первого, но, имхо, все равно бОльшая стилизация бы создавала лучшее настроение
По мелочам на что глаз зацепился:
Древние знаки складывались в таинственные надписи на незнакомом Масаду язык
излишнее нагромождение "непонятностей". То есть и знаки "древние" и надписи "таинственные" - а тут еще и "на незнакомом языке". Если знаки ему незнакомы и надписи для него таинственны, то незнакомость языка он уже никак не сможет определить.
завернувшись в свою галабею и привалившись спиной к камням, вполголоса читал молитву
Не знаю, допустимо ли такое в исламе. Надо уточнить. Может, у них молитвы просто так бормотать нельзя, нужно какую-то позу принимать специальную. ИЛи только во время намаза это делать...
Да и довольно странно выглядит: то есть, по рассказу не чувствуется, чтобы он вот так боялся непрерывно, чтобы так же непрерывно бормотать молитвы. Ну привел дурака-профессора в город, профессор зашел внутрь, а этот остался снаружи - пока ничего особого не происходит, ничего страшного - зачем же непрерывно молитвы бормотать? Мог во время обязательного вечернего намаза отдельно профессора помянуть, попросить аллаха защитить себя и неверного.
Хотя, конечно, тут я наверняка не знаю
-
-
23.08.2010 в 14:00-
-
24.08.2010 в 10:32Два раза "спящего города" - уже штамп. Придумывай синонимы.
"все соглашаются в одном"
Либо "соглашаются с одним", либо "сходятся в одном".
"Говорят один миг там равен часу"
После "говорят" - запятая.
"А еще жуткие чудовища охраняют покой города, одного взгляда на которых достаточно"
Крайне корявое построение фразы. Придаточное предложение "одного взгляда на которых..." является определением последнего стоящего перед ним существительного. То есть, в данной ситуации получается - "города". Правильно будет - "А еще покой города охраняют жуткие чудовища, одного взгляда на которых достаточно".
"взгляда на которых достаточно, чтобы лишится разума"
"Чтобы лишитЬся".
"В человеческом языке нет слов что бы описать тот ужас что рождают эти твари".
Во-первых - "чтобы" в данной ситуации пишется мслитно.
Во-вторых, перед "чтобы" нужна запятая.
В-третьих, перед "что" тоже нужна запятая.
"или как его еще называют Масад-Счастливчик"
Придаточное предложение "как его ещё называют" с обеих сторон должно быть выделено запятыми.
"от клыков и когтей демонов – стражей"
"Демонов-стражей" - тут дефис, а не тире.
"историю про английского профессора когда-то нанявшего его чтобы найти спящий город"
"Когда-то нанявшего его" - причастный оборот после определяемого слова, с двух сторон выделяется запятыми. Кроме того - опять "спящий город".
"был слишком беден, чтобы заплатить ее отцу. Профессор Фольстер обещал хорошо заплатить тому, кто покажет ему дорогу к спящему городу. Но как найти дорогу к миражу?"
Повторы, повторы... причём неоправданные. "Заплатить отцу" - "заплатить тому", "покажет дорогу" - "найти дорогу". И снова "спящий город".
"повел профессора в пустыню, надеясь в душе что изнеженному европейцу вскоре надоест скитаться по пустыне и заплатив проводнику тот вернется к себе на родину без лишних хлопот".
Во-первых, "надеясь в душе" - деепричастный оборот, который всегда выделяется запятыми с обеих сторон.
Во-вторых, очередная тавтология (то есть, неоправданный повтор): "повёл в пустыню" - "скитаться по пустыне".
В-третьих, "заплатив проводнику" - ещё один деепричастный оборот, который надо выделить запятыми с двух сторон.
В-четвёртых, союз "и" разделяет здесь два простых предложения в составе сложного, и перед ним нужна запятая.
"хуже того у него даже была бумага"
После "хуже того" нужна либо запятая, либо тире, либо двоеточие.
"карта была нарисована, а точнее срисована"
Перед "срисована" - запятая либо тире.
"как ни старался Масад с ориентироваться по ней у него ничего не получалось"
Во-первых, после "Масад" - запятая.
Во-вторых - "сориентироваться" пишется слитно.
В-третьих, после "по ней" требуется запятая либо тире.
"Примерно через месяц скитаний по пескам, на горизонте показались резные стены спящего города".
Вот тут запятая лишняя. И очередной "спящий город" тоже.
И вообще само построение фразы сомнительно - можно заподозрить, что по пескам скитались стены спящего города. Лучше что-то вроде "через месяц путники увидели на горизонте..."
"сколько не пытался Масад предупредить"
"Сколько нИ пытался".
"предупредить англичанина об опасностях затаившихся в городе, тот ни чего не желал слушать"
Во-первых, "затаившихся в городе" - причастный оборот после определяемого слова, выделяется запятыми с обеих сторон.
Во-вторых, "ничего" пишется слитно.
"Белоснежные в три человеческих роста стены величественно возвышались среди песков"
Корявое построение фразы. Лучше - "Белоснежные стены в три человеческих роста величественно возвышались среди песков".
"Гладкий отполированный неведомой рукой камень был испещрен"
Лучше - ""Гладкий камень, отполированный неведомой рукой, был испещрен"
"испещрен тонкими линями рисунков"
Опечатка - "линИями".
"испещрен тонкими линями рисунков. Древние знаки складывались в таинственные надписи на незнакомом Масаду языке, перемежались с удивительными рисунками"
Тавтология - "рисунков", "рисунками".
"перемежались с удивительными рисунками: мужчин и женщин в странных одеждах и дивных зверей"
Если уж тут стоит двоеточие, то "мужчины и женщины в странных одеждах и дивные звери".
"парой столь отвратительных на вид"
То есть, они отвратительны на вид только в паре, поодиночке - ещё ничего, смотреть можно? "Пара" - это две штуки.
"непрошенным гостям"
В данной ситуации - "непрошеНым".
* * * * * * *
Уфф. Пардон, но на сём я сломался - а это всего около четверти текста. Сам по себе рассказ, может, и вполне интересен - но он прямо-таки во всю глотку вопиёт о корректоре.
-
-
24.08.2010 в 13:26мне он не нравился просто, но я ни как не могла понять чем именно в целом. теперь кажись начинаю понимать. а именно по стилю повествования начало и ближе к концу отличается марена письма. так что текст необходимо переписать как минимум от входа в город профессора. момент с девочкой убрать. картинки сделать более зловещими. и думаю вообще убрать всякий персонализм страха. напустить тумана и дописать до финала. ну а дальше естественно откорректировать, почистить и украсить шапкой и бантиками, ну жать помидорок. )))
-
-
24.08.2010 в 14:17-
-
26.08.2010 в 19:46