" Неизлечимый зуд писания овладевает многими
и укореняется в их безумных душах"
(с) Ювенал
Забавно разгребая архивы, я нахожу много зарисовок. Маленьких, коротеньких – на пол странички максимум. Вот одна из них. Она появилась аж 18 декабря 2006г. И вот отрыв ее захотелось как-то использовать. Возник вопрос: во что же ее править в ориджинал или затачивать под фендом какой? Если фендом то можно либо в Саюки уйти, либо в Лагуну, ну еще с натяжкой переделать под Рисмейкера. Или же все таки ориджинал? Мне ведь надо прописать аж пять персонажей. Один из них как раз подойдет к данной ситуации. Лиса вся в сомнениях…
Собственно сама зарисовка-черновик:Он открыл глаза, за мгновение до того как дверь распахнулась, жалобно звякнув выбитым замком. В дверном проеме замаячила парочка мордоворотов, впрочем, они поспешили отойти в тень, пропуская вперед хрупкого вида брюнетку. Обведя взглядом полутемную комнату, женщина презрительно скривила губы. Свет, робко заглядывающий через дверь из коридора, немилосердно выхватывал следы разгула. На полу вперемешку с пустыми бутылками валялось какое-то тряпье, окурки. В лицо ударил тяжелый запах перегара и пота, разбавленный приторной сладостью дешевых духов. Ближайшая из тряпок на проверку оказалась платьем одной из шлюх, что забылись пьяным сном у него на груди. Но вот одна из девушек завозилась, даже сквозь мутный угар почуяв опасность, исходящую от ночной гостьи. Непонимающе хлопнула тяжелыми от туши ресницами, и сориентировавшись, поспешила растолкать подружку. Вторая девушка, сначала было, вяло попыталась, отмахнуться от торопливых рук, настойчиво теребящих ее плечо, но затем все же, кажется, даже не проснувшись, тяжело подняла голову. Ее мутный взгляд тут же прояснился, едва натолкнулся на испуганное личико первой, и перескочил на застывшую в дверях брюнетку в непривычном для этих стен деловом костюме.
- Вон. – тихий сквозь зубы приказ, подействовал на шлюх не хуже удара.
Обе девушки поспешно выскользнули из кровати и, подхватив пару тряпок, мышками выскочили из номера, на ходу натягивая первое, что попало под руки, не разбираясь, чьи именно это вещи. А он все так же равнодушно разглядывал потолок, ни как не реагируя на происходящее. Зло цокая шпильками, женщина пересекла комнату и резким движением распахнула окно. В комнату ворвалась прохлада ночи, срывая оседающий на коже саван прогорклого кумара отгремевшей оргии.
- И как это понимать?- начала она, едва сдерживая рвущийся наружу гнев. – Ты должен был явиться ко мне с докладом еще вчера утром. Почему я должна разыскивать тебя по всем борделям города?
- Ты сомневаешься в том, что я сделал свою работу? – не отрываясь от сумеречных теней танцующих на потолке, ответил он.
- Ты знаешь, что такое субординация? – уже срываясь от столь явного безразличия, почти рычит в ответ женщина, щуря глаза от разрывающей ее сердце ярости.
Воздух с шумом вырывается из гневно раздуваемых ноздрей почти по аристократически тонкого носа. Сдернув со стоящего у окна стула брюки, она швырнула их в лицо парню, ища хоть какой то выход для своих эмоций. Звякнула пряжка, и он вяло дернул головой, в прочем безрезультатно, и вот по щеке уже тянется росчерк царапины.
– Оденься когда говоришь с хозяйкой. – рявкнула ведьма, пристально глядя на парня. - Тьма тебя побери! Ты просто губишься себя. Что случилось? Что ты топишь в этих бесконечных оргиях? Что за змея отравила твое сердце?
Ответом ей было молчание, но воин все-таки поднялся, не спеша, натягивая брюки. Когда-то яркие и лучистые глаза смотрели пустым равнодушным взором.