Автор: Shinsoo
Бета: Тёмный уголок подвала
Форма: текст
Категория: PWP+18
Пейринг/Персонажи: Данзо Шимура/Кагами Учиха, Хирузен Сарутоби
Жанр: Дорожное приключение
Размер: 36204 знаков
Рейтинг: NC-17
Саммари: После злополучной миссии хочешь - не хочешь, а точки над и надо расставить.
Дисклаймер: Права на героев и вселенную "Наруто" принадлежат Кишимото.
Предупреждение: Кинки / Фетиши, Упоминания пыток, BDSM, Домспейс, Бладплей, Игры с температурой, Контроль / Подчинение, Мастурбация, Мейлдом, Садизм / Мазохизм, Сексуальная неопытность, Явное согласие.
От автора: Текст-подарок написан для Саши Шершень на игру челлендж-кинк Весна Юности 18+. По условию: Вампиризм, Ваксплей, Мейлдом.
Предыдущая часть bhime.diary.ru/p221584277_malenkoe-serdce.htm
Размещение на ФБ: ficbook.net/readfic/13188526
читать дальше
На собрание с главами великих кланов в итоге они приходят вчетвером: впереди Хирузен, по правую руку от него Кохару, по левую Хомура, Данзо тащится позади. По совету Кохару ещё и опоздав на пару минут. Стоит им войти, как лидеры кланов почти синхронно поворачиваются к ним, некоторые едва скрывают раздражение. Все молчат, разглядывая Третьего хокаге в простом джоунинском жилете и хитайате листа на лбу, вместо почётной и статусной амигасы.
Обведя спокойным медленным взглядом собравшихся лидеров великих кланов, Хирузен чинно садится во главе стола. Утатане с Митокадо встают за спиной нового хокаге. Для Данзо места уже нет совсем и он просто отходит в угол залы, застывая там молчаливой тенью.
Сурутоби начинает речь, о героизме Второго, преемственности идей Первого, тяжёлой обстановке на фронте и надежде о мире. Его слушают, оценивают, как кусок мяса на рынке, но слушают. Инудзука едва заметно лыбиться, разглядывая Кохару, как и глава Акимичи. Яманака переглядываются с Нара и, кажется, скучают. На него же вообще не обращают внимание, так Шиджеру Нара только разок лениво скользнул взглядом и, казалось, вообще забыл о его существовании. Данзо продолжает разглядывать глав великих кланов Конохи.
По Хьюга вообще ничего не понять, глаза прикрыл — спит что ли, спрятав руки в широкие рукава кимоно в клановых цветах? Абураме слушает внимательно, но тёмные очки скрывают взгляд и мысли. Молодой лидер Сенджу смотрит исподлобья, он здесь тоже первый раз и явно нервничает. Учиха сидит спиной к Данзо и его прочитать не получается.
Тоджиро, наверное, лет пятьдесят не меньше, он тут самый старый. Данзо смотрит на коротко стриженный пепельно-серый затылок, странно, Учиха обычно любят щегольнуть шевелюрой. Вон тот же Хизэши Хьюга волосы до самой жопы — знак статуса и силы, как у Яманака и Акимичи. Старик же сидит, совсем не в учиховской манере, сгорбившись, спрятав руки под мышки и низко склонив голову, но вроде слушает внимательно. И вдруг поворачивает голову, на короткий миг встречаясь с Данзо взглядом. Шимура ловит хитроватый, но добродушный прищур и мимолётную улыбку адресованную ему?
— Я молод и мне не хватает вашего опыта и знаний. Позвольте мне опереться на вашу помощь и поддержку. Вместе мы приведем Коноху к миру и процветанию! — заканчивает речь Хирузен встает и низко кланяется лидерам великих кланов.
Хорошая речь, думает Шимура, интересно, сколько в ней от Сару, а сколько от принцессы Удзумаки. Главы кланов отвечают благосклонными кивками новому лидеру. И начинается собственно сам совет, где Третьего знакомят с изнанкой войны и текущими проблемами деревни.
Война — это не только кровопролитный бой, героические атаки и отступления, это ещё и такие банальные вещи: как логистика, снабжение, закупка и нудные разборки кто где налажал, проебав доставку бойцам сменных портков. Данзо слушает внимательно, пытаясь уловить взаимоотношения между главами. Кто с кем в союзе, кто в контрах. Об этом не говорят вслух, но Шимура старается чутко ловить малейшие изменения интонаций и мелкие движения.
Инаугурацию договариваются назначить на завтра, на одиннадцать утра. На этом совет окончен, но никто не спешит расходится. Согласно этикету первым должен встать главнокомандующий, но Третий сидит, подперев подбородок сцепленными в замок руками, по плебейски уперев локти на стол, и не мигая пялится прямо перед собой. Главы напрягаются снова, даже Хизэши наконец открывает глаза, оглядываясь. Кохару предусмотрительно легонько стукает мыском по ножке стула Сарутоби.
— Всем спасибо, все свободны, — наконец, словно очнувшись, обводит взглядом совет Третий и выдаёт дебильную лыбу.
Лидеры великих кланов переглядываются, но вставать не спешат. Наконец, первый подымается Шиджеру, за ним Яманака с Акимичи. Подрывается Ичиро Сенджу, немного потерявшийся и явно не отдупливший подоплеки происходящего. И Данзо отчетливо понимает — Ичиро им здесь не конкурент, впрочем, Сенджу рулить будет не он. На выход неспешно тянутся остальные. Чинно встают Абураме и Хьюга. За кого играет белоглазый Шимура так и не понял, осталось ощущение, что Хизэши тупо простал все собрание. И так же чётко Данзо понимает, что это впечатление обманчиво. Хьюги всегда были хитры и себе на уме, как и загадочные Абураме. Кэтсеро Инудзука проходя мимо хокаге и его группы поддержки, задорно подмигивает Кохару и, натыкаясь на колючий непонимающий взгляд, растягивает губы в широкой усмешке-оскале. Последним, тяжело опираясь о столешницу, подымается Тоджиро. Подходит к креслу Третьего и едва обозначает кивок:
— Вы превосходно держались, хокаге-сама, — чуть растягивая слова неторопливо и мягко говорит старик. — Особенно для первого раза. Я верю, теперь Коноха в надёжных руках.
И вновь оборачивается к Данзо, уже в открытую разглядывая его. Улыбается чему-то своему и, шаркающей походкой, выходит из зала совета, аккуртно прикрыв за собой дверь.
Резко выдохнув Сарутоби роняет голову на руки.
— Черт, я думал ща обосусь, — воет обезьяна, опуская руки под стол и утыкаясь лбом в столешницу.
За что ему тут же прилетает затрещина от Кохару.
— Дебил! Заранее не мог сходить?! А я то ещё гадала, чего у тебя морда такая надутая была.
— Ну, — Хомура поправляет очки, всё так же глядя на дверь. — Не так уж и плохо, для первого раза, да.
Данзо молчит. Внимание Учихи к нему объяснимо, если Кагами успел передать его просьбу, и всё же слишком пристально, это настораживает.
— Не так уж и плохо будет только до тех пор, пока Сару будет говорить, то что они хотят слышать, — скептически подняв бровь, не разделяет оптимизма Хомуры Кохару. — Слушай, а у Сенджу что, поприличнее что ли никого не нашлось? Как-то этот Ичиро мне на глянулся.
— Да нормальный он, — возражает Митодаки. — Можно подумать, тебе кто-то в принципе может понравится? Просто такой же зеленый, как и мы, вот и проигрывает на фоне остальных.
— Эй, Сару, — дергает Кораху Хирузена за плечо. — А нельзя, чтобы вместо него на собрания Мито-химэ ходила или кто-то из старейшин Сенджу?
— У Сенджу сейчас кризис власти. Два сильных лидера слились чуть ли не подряд, — положив щёку на стол, задумчиво поясняет Сарутоби. — Там у них тупо никого не осталось, кто мог с ходу подхватить бразды правления. Мито-химэ хоть и жена Первого и джинчурики девятихвостого, всё равно в первую очередь Удзумаки. Своих-то детей у них с Первым не было, Кийоко, которого они усыновили погиб ещё раньше Тобирамы-сенсея… Цунаде-химэ мелкая совсем... Всё давайте в другом месте продолжим, я реально ща лопну!
Встав Хирузен бросает короткий взгляд на Шимуру и спешит к дверям. Данзо понятливо направляется следом.
Зайдя в сортир Хирузен и, правда, спешит в кабинку. А Данзо проходится по всей комнате, проверяя, нет ли тут ещё кого. За его спиной слышится журчание и блаженный стон. Хирузен выходит, поправляя штаны, и неторопливо моет руки.
— Ну, что скажешь?
— Явных лидеров нет, — делится наблюдениями Шимура. — Есть блок Яманака-Нара, возможно, с ними ещё Акимичи, остальные вроде сами по себе. Хьюга, какой-то совсем мутный. Учиха тоже.
— Понял, да, — кивает Сарутоби, беря полотенчико. — Тут с ним такая история интересная оказывается. Изуна младший брательник Мадары был очень против союза с Сенджу. И если Мадара с Хаширамой вечно закусывались на поле боя, но так, — Хирузен сделал витиеватый жест, — скажем, по долгу службы. То Тобирама-сенсей с Изуной разойтись не могли уже по-серьёзному. И в последний раз то, Тобирама-сенсей Изуне навешал от души. До дому, насколько известно, Учиху дотащили, но там он и помер. Чему, по словам Мито-химэ, Второй хоть и обрадовался, но очень удивился. А самое интересное, что по слухам, на смертном одре Изуна завещал брату: не водить с Сенджу дружбу ни при каких обстоятельствах. Но в итоге Мадара всё равно пошёл на союз с Хаширамой. И есть мнение, что на это благое деяние его таки подбил ни кто иной, как Тоджиро. Что вроде бы характеризует данного персонажа с весьма положительной стороны, если бы не одно но!
Хирузен делает паузу, задумчиво разглядывая свою физиономию в зеркале.
— Когда Мадара и Первый разосрались, кстати, из-за чего тоже не известно. Вроде как все было мило-дружно, пока Учихе какая-то вожжа под хвост не вдарила. Так вот, когда Мадара покинул деревню, вечером к Первому прилетел сокол с письмом от кого и что в нём было, — Хирузен пожал плечами, — Не известно. С любимой женой Первый этой информацией не поделился. Ну, а что дальше было знает вся деревня. То ли сам Мадара красочно попрощался с другом, то ли его слил кто-то из своих… В общем, на следующий день Тоджиро сел во главе клана. Вот такая вот история.
— Доказательства? — уточняет Данзо, хотя ответ уже и так ясен.
— Никаких, — подтверждает его мысли друг. — Всё чинно-благородно и тихо, как в могиле. Кстати, идею с военной полицией Конохи Второму сам Тоджиро предложил. Тоже интересный факт, не знал. Но в хокаге старик, вроде как, ни тайно, ни явно не рвётся. Сидит себе спокойненько на татами и не отсвечивает, а вокруг оно как-будто само собой всё происходит. Вот такой вот персонаж интересный. Так что ты с ним по аккуратнее.
Возле штаба их встречает Торифу с Кагами, спрыгнув с ближайшего дерева. Кохару одаривает их презрительным смешком и ответные мрачные взгляды куноичи не смущают.
— Что, бравые вояки, зассали просто на лавочке перед шатобм посидеть? — гаденько смеется Утатане, скривив личико. — Вдруг большие дяди увидят!
— Ты там три часа молчала и теперь на нас с Кагами решила оторваться? — устало закатывает глаза Акимичи. — Лимит исчерпан, да? И почему ты не можешь быть, как все девушки — милой? На такой язве никто не женится и останешься старой девой!
— Больно мне надо замуж?! — огрызается Кохару. — Что я там не видела? Стирать мужнены портянки и молчать в тряпочку? А потом, если его убьют на миссии, считать каждую иену, в попытке свести концы с концами?
— Ну, можно же не уходить со службы, — под ее напором тушуется здоровяк.
— А детей муж будет нянчить? Стирать, готовить тоже он? А потом ещё пойдет либо по блядям, либо по друзьям шастать, а ты сиди, как дура, у окошечка. Всю жизнь мечтала!
— Всё то ты в негативном свете видишь. Семья — это не только обязанности, — морщится Торифу. — Например, мой отец маме помогает, они любят друг друга и поддерживают.
— Ха! Тот он каждые два месяца на горячие источники ездит. Интересно зачем?
— У него радикулит!
— Три раза ха! Знаю, я ваши радикулиты! — складывая руки на груди, выпячивает губу Кохару. — Нет уж, увольте! С кем потрахаться, я и так найду, а это ваше болото не для меня! Сами в нём квакайте.
На последней фразе Утатане Хирузен заметно тушуется, бросая на куноичи почти затравленный взгляд. Но та слишком занята руганью с Акимичи, чтобы заметить неловкость напарника.
— Хватит вам собачится, — вмешиваеться Кагами. — Расскажите, что было то?
Ему отвечает уже Митокадо, немного занудно, но без лишних деталей пересказывая поднимавшиеся на совете вопросы.
— И что теперь делать?
— Я к Мито-химэ, — Третий пожимает плечами. — И готовится к инаугурации.
— Ой, много там от тебя требуется? — Кохару закатывает глаза. — Пятнадцать минут поторговать лицом на крыше в белом плаще. Вот и вся твоя инаугурация! Лучше бухгалтерские книги запроси и посмотри их хорошенько. Или вон Хомуру посади, он у нас циферки любит. Второй вряд ли такими вопросами интересовался, а как по мне что-то там нечисто с нашим снабжением. На совете Инудзука отчитался, что закупили амуницию новую, ну и где она? Кто-нибудь её видел на передовой?
На этой прекрасной ноте они и расходятся, только Кагами притормаживает возле Данзо.
— Тоджиро-сама приглашает тебя на чай, — тихо сообщает Учиха, чуть наклоняясь в сторону Шимуры. — Подходи часам к семи вечера к главному дому.
К воротам в квартал Учиха Данзо подходит заранее. Лаконичная простота линий, гордые красно-белые моны и небольшая аллея из изящных глициний. Каждое дерево в своём каменном круге. В середине весны деревья покрываются тяжёлыми соцветиями напоминающих крылья бабочек цветков лилово-сиреневых оттенков на рыхлых кистях, свисающих с концов ветвей, словно канзаши в прическах тайю. Если бы не мрачный нрав обосновавшегося тут клана, сюда бы, наверное, со всей Конохи бегали парочки на свидания.
В тени ворот Данзо ждёт Кагами. Встретившись взглядами, напрники обмениваются кивками и Кагами ведёт Данзо на территорию клана Учиха. Дом Тоджиро на фоне помпезных ворот выглядит скромно, даже до банального просто. Такой классический и почти безликий двухэтажный особнячок в стиле минка.
— У него своя семья есть? — уточняет Данзо, спохватившись, что ничего не знает о главе Учиха, кроме официальной информации, да принесённых обезьяной слухов. — Или он один живёт?
— Нет, — тихо отвечает Кагами. — С ним живёт двоюродная племянница-сирота. Она же и ведет хозяйство. Слуг нет.
Шимура задумчиво кивает, ловя осуждающий взгляд Кагами, такому разговору тут не время и не место.
Пройдя через калитку они оказываются в небольшом внутреннем дворике с дорожкой ведущей к дому на низких опорах — такаюка. Не то что зелени во дворе нет, даже камней, все засыпано фигурно выровненным песком.
На веранде их встречает молоденькая девушка лет семнадцати. Кланяется, дожидаясь, пока гости подойдут и снимут обувь. Безмолвная домоправительница больше напоминает Данзо служанку, чем хозяйку дома. Она ведёт их по широкой веранде в обход дома. Где перед открытыми сёдзи их ждёт хозяин дома.
Тоджиро, в простой домашней юкате, сидит, свесив ноги на краю веранды, любуясь все теми же песчаными узорами на заднем дворе. Едва гости подходят, старик оборачивается и, подслеповато щурясь, улыбаеться им.
— Тоджиро-сама, — кланяется Кагами. — Позвольте, вам представить Шимуру Данзо. Мы вместе служили в эскорте Второго-хокаге.
Данзо тоже кланяется.
— Рад знакомству, — благосклонно, даже радушно, кивает в ответ глава Учиха и снова отворачивается, возвращаясь к созерцанию песка.
Данзо молчит, пытаясь понять, как же строить диалог с дедом. И в итоге, просто садится без приглашения рядом. Кагами таращится на него страшными глазами, но молчит и остаётся стоять.
Время течёт медленно. И Данзо погружается в медитацию, принимаясь считать про себя от ста до одного. Он успевает пройти круг счёта два раза, когда Тоджиро встрепенувшись поворачивает к нему голову, словно, только что вспомнив, что на веранде он не один.
— Могу я вам предложить чаю, Данзо-сан?
— Это будет весьма любезно с вашей стороны, Тоджиро-сама, — выждав стратегическую паузу, отвечает Шимура.
Так они сидят ещё с минуту, пока Тоджиро вновь не отмирает:
— Кагами-кун, а ты чего стоишь столбом? В ногах правды нет, сядь, пожалуйста.
Кагами поспешно опускается на колени, замирая в сейдза. Так они сидят пока не раздаётся легкий шелест быстрых шагов. Девушка приносит низкий столик сервированный чайным набором на троих. Тоджиро оживляется, принимаясь передвигать предметы в одному ему ведомом порядке. Данзо следит за его движениями. Расстановка предметов несколько необычна, но в целом удобна.
— Прошу вас, — Тоджиро знакомится с чаем сначала сам и затем уже протягивает чахэ Данзо.
Приняв изящную, в форме лепестока лотоса, чашечку двумя руками Данзо подносит чахэ к носу, глубоко несколько раз вдыхая аромат чая. И возвращает хозяину. Тоджиро улыбается и протягивает чахэ Кагами. Тот поспешно пододвигается ближе и повторяет действия Данзо.
— Чувствуются абрикосовые нотки, — после некоторого раздумья выносит вердикт Данзо. — И, возможно, яблоко.
— Да, пожалуй, есть что-то такое, — соглашается Тоджиро. — Это прямоствольное старое дерево седьмого года.
С некоторой гордостью поясняет старик и поворачивает голову к Кагами, ожидая его комментария. Тот поспешно кивает.
Вместо чайничка у Тоджиро небольшая чаша без ручки с крышкой на блюдечке. Глава Учиха сосредоточенно и неторопливо засыпает коричнево-зеленые листья в гайвань. Заливает кипятком, прогревая посуду. И, едва сдвинув крышечку большим пальцем, ловко одной рукой подхватив чашку вместе с блюдечком, выливает темный настой через ситечко в кувшинчик. Выждав несколько секунд, Тоджиро разливает чай по пиалкам, затем аккуратно сливает воду на небольшую фигурку толстого глиняного котика, чинно сидящего между посудой на столе. И, наконец, приступает ко второму проливу, который уже предлагает гостям. Чай они пьют молча. После пятого пролива, старик снова начинает улыбаться, выжидательно глядя на Данзо.
— Как вам чай?
— Мягкий, но вкус плотный, — делится впечатлениями Данзо, неторопливо прихлёбывая из пиалы. — С довольно ярким медово-абрикосовым шлейфом. Один из лучших шен пуэр, что я пробовал.
Учиха довольно кивает, пока Кагами подозрительно присматривается к своей чашечке.
— Вы мне льстите, юноша, — дипломатично смеётся глава.
Тоджиро отставляет столик и вновь возвращается к созерцанию, благостно сложив руки в замок на животе. В небе загораются первые звёздочки.
— Так что вы хотели, Данзо-сан? — наконец, задает главный вопрос Тоджиро.
— Познакомится с вами.
— И как?
— Познавательно, — предельно честно отвечает Данзо.
— Вам нравятся волны? — кивает на узоры Тоджиро.
— Если не ошибаюсь — это символ бурного течения и изменчивости бытия, — напрягает память Данзо.
— Да, верно. А еще — это символ жизни. Все сущее в нашем мире — это волны, быстрые и медленные, большие и маленькие.
— И кто-то оказывается на её гребне, а кто-то на склоне, — подхватывает Данзо.
— Подошве, — поправляет Данзо Тоджиро.
— И одно всегда сменяет другое? — уточняет Данзо.
Тоджиро молчит довольно долго, но потом всё же оборачивается к Данзо:
— Иногда. Человек это тоже волна. И если человек сильный, то он спокойно преодолевает новые и новые препятствия, вне зависимости от того предвидел он их или нет. Ничто не разобьёт его волну.
— А смерть?
— Её нет. Вы с этим не согласены?
— Мне надо над этим подумать, — поджимает губы Шимура, так же переводя взгляд на песок.
— Весьма полезное занятие, — одобрительно кивает Учиха. — Буду рад вас видеть снова. Приходите, поделится размышлениями, Данзо-сан. С вами интересно.
— Спасибо за уделенное время.
Старик рассеянно кивает. Гости кланяются хозяину дома и встают. Аудиенция окончена.