Есть женщины, созданные для любви, и есть женщины, созданные для интриг. Уильям Теккерей
Название: Делили светлое надвое. Наследник.
Глава № 1.
Фэндом: оригинальное.
Автор: Shinsoo
Бета: tieriaarde (неоценимая помощь и поддержка Ниротэн)
Рейтинг:G
Жанр: повесть (фэнтези).
Краткое содержание: Это история о том, как вредно загребать жар чужими руками. И как случайная встреча юного наследника империи Тирхана и старого кузнеца Ямы из богом забытой рыбацкой деревеньки самым неожиданным образом переворачивает с ног на голову жизнь первого, а второму приходится вспомнить уже давно похороненные тайны прошлого.
Статус: не закончено.
Предупреждение: да вроде нет пока. =^__^=
читать дальшеНа куст акации уселась птичка, прочирикала что-то и перескочила на плетеную ограду. На веранде лицом к морю сидел плотный старичок в клетчатой рубашке и потёртых штанах. Желтоватые в пигментных пятнах руки, расчерченные выпуклыми венами, покоились на коленях. В них высушенных сейчас старостью до сих пор чувствовалась былая сила деревенского кузнеца. Лицо еще не утратило твердости черт, но прячущийся под нависшими бровями взгляд уже поблёк.
Так дед Яма сидел каждый вечер, дожидаясь, пока померкнут последние краски дня, и солнце закатится за горизонт. Люди посмеивались над чудаковатым стариком, но за его доброту прощали ему многие странности.
- Дед-Яма, вы опять солнце караулите? – лёгкий звенящий голосок хохотушки Руды, разбил тишину вечера. – Я вам поесть принесла!
Девушка пристроила на ограду принесенную корзину, покрытую для пущей сохранности расшитым полотенцем, и приветственно замахала рукой. Отец Руды Жвада и брат Мислав раньше помогали Яме в кузне, когда тот был помоложе. Теперь руки Ямы, потеряв силу, стали бесполезны для такой работы, и он отдал кузню Жваде, своих-то наследников у Ямы ни кого не было. Вот и взяла семья Жвады заботу о старике на себя, не раз уже её глава предлагал бывшему учителю переехать жить к нему в дом, но Яма отказывался. Пышногрудая, розовощекая дочь кузнеца по-хозяйски осмотрела калитку, прикидывая, не надо ли сказать брату, что б поправил, и прошла в дом.
Яма проводил взглядом гостью. Та не надолго скрылась в доме, но затем вернулась на веранду. И теперь, опершись о дверной косяк, задумчиво теребила предмет собственной гордости и зависти подружек, - толстую косу цвета спелой пшеницы.
- Дед-Яма, обросли-то вы как, надо б подстричь, - окинув фигуру старика придирчивым взглядом, сказала она. – Давайте, что ли, пока солнце не село?
Яма вздрогнул, словно только сейчас заметил гостью, но тут же улыбнулся, стягивая старую с обвисшими полями шляпу, и провел рукой по седым спутанным прядям. Волосы и впрямь отросли и теперь смешно топорщились во все стороны.
- Подстриги, дочка, – согласно кивнув, старик поёрзал на своём табуретке, устраиваясь удобнее. – Ножницы там, на полке, поищи.
Руда скрылась в доме и вскоре вернулась, держа в руках массивные ножницы. Повертела их в руках, но, видимо, решив, что другие искать бесполезно, накинула старику на плечи полотенце и принялась ровнять волосы. Движения Руды, несмотря на неудобный инструмент, уверенны, ведь ей не раз приходилось стричь отца и брата. Бесцветные пряди падали на пол веранды и становились добычей ветерка. Яма сидел ровно, изредка смахивая с лица тонкие волоски, его взгляд всё так же был устремлён к солнцу, что уже окунуло в безупречную синеву моря свой бок.
- Эх, деда, – вздохнула Руда. – У вас такие волосы красивые были. Я помню. Красные, как огонь в печи. Казалось, поднеси лучину, и вспыхнут, а теперь они белые-белые. Жалко-то как…
- Время, дочка, время, - усмехнулся в ответ старик, не отрывая взгляда от покрасневшего солнечного диска.
Набежавшая волна смыла рисунок на песке и убралась обратно в океан, напоследок лизнув мыски сапог. Широкоплечий мужчина сидел у самой воды, уронив голову на скрещённые руки и, казалось, не замечая, как шаловливые волны подбираются к нему всё ближе. Его огненно-красные волосы рассыпаны по плечам, нестерпимо яркими пятнами выделяются на чёрном фоне рубашки. Рядом, нерешительно разглядывая массивные ножницы в своих руках, застыл невысокий вихрастый паренёк лет тринадцати-четырнадцати. Тонкие черты были словно нанесены размашистыми штрихами на его лицо, - широкий рот и резкий росчерк скул, маленький нос и большие янтарные глаза наводили ассоциации с лягушонком. Угловатое худое тело, на тощих плечах, как на вешалке, длинная, до колен, льняная рубаха явно с чужого плеча.
- Ну что застыл? – недовольный глухой скорее звериный рык, чем человеческий голос мужчины оборвал сомнения мальчонки, – Стриги давай!
Пожав плечами, паренек наугад выхватил из гривы волос прядь, оттянул на себя, чему-то своему зло ухмыльнулся, показав на миг ровный ряд тонких, словно иголочки, зубов и, щёлкнув ножницами, откромсал её чуть ли не под самый корень. Затем картинно отвел руку, разжимая кулак, позволяя налетевшему порыву ветра сорвать с ладони и разметать прядь по песку. За первой последовала вторая, за ней третья, паренёк не торопился, старательно перебирая постепенно редеющую гриву, выбирал следующую жертву. Неровные, словно оборванные волосы нелепо свисали то тут, то там, перемежаясь с коротко обстриженным ёжиком.
- И ты, называешь это стрижкой? – тихий женский голос за спинами двоих томно-ленив, – Это хоть и символично, но выглядит ужасно.
Сама женщина сидит неподалёку на огромном валуне, там, где до неё не добраться соленым брызгам волн. Из одежды на ней лишь легкая прозрачная туника, которая нисколько не скрывала, а скорее подчеркивала пышную грудь с соблазнительно торчащими сосками, на талии тунику перехватывал широкий пояс с замысловатой пряжкой. По плечу толстая чёрная коса блестящей змеей спускалась почти до земли, украшенная золотыми лентами сейчас она тяжелыми кольцами покоится на коленях красавицы.
- Если такая умная, стриги сама, – фыркнул мальчонка, откромсав очередную прядь и пустив её по ветру.
- Глупость это, – подтягивая голени к груди и обнимая их руками, отмахивается женщина.
- Заткнись, – грубо огрызается мужчина, не поднимая головы. – Тебе этого не понять, ведьма.
- Да куда уж мне, твари Тьмы, понять, – ядовито усмехнувшись, кривит полные губы женщина.
Молочно-белая кожа словно светится изнутри призрачным светом, придавая нежным чертам женского лица диковинную, но безумно волнующую красоту.
- Ты больше не тварь Тьмы, – поправляет ведьму паренёк, бросив через плечо жёлтый, как осенние кленовые листья, взгляд, зрачки глаз сузились до двух тонких вертикальных черточек.
- О! Какие мы серьёзные, – женщина отворачивается, пряча печальный взгляд черных глаз под пушистыми ресницами. – Можно подумать, вы себя сохранили.
- Заткнись лучше, женщина. Не зли меня, – мужчина вскидывается столь резко, что мальчик не успевает отреагировать, и часть пряди оказывается в пальцах не остриженной, а попросту выдранной. Гневная тирада в адрес женщины сменяет возмущенным рычанием. – Ты, что, мелочь пузатая творишь?! Я же сказал стричь, а не выдирать! Ещё раз рванёшь я тебе уши обдеру, поганец.
- Сам чего дёргаешься, - тут же огрызается тот, но всё же отскакивает в сторону на пару шагов, явно опасаясь расправы. – Если такой умный, стригись сам.
Начинается перебранка, которая того и гляди перерастёт сначала в догонялки по пляжу, а потом и в драку. Женщина отворачивается, наблюдая, как огромная тень заслоняет солнце.
Набежавшее на солнце облако окрасило свой бок в нежно золотистый цвет. Руда довольно улыбнулась.
- Ну, вот и всё! Готово.
- Спасибо, дочка.
Яма рассеянно улыбнулся в ответ и натянул шляпу, провожая взглядом вновь скрывшуюся в доме девушку, послышалась возня и звон посуды. Неожиданно нагрянувшие на Яму воспоминания, упорхнули вслед за Рудой, оставив после себя легкую грусть. Яма обернулся, словно пытаясь ещё раз убедиться, что солнце уже не выглянет сегодня, но казавшееся одновременно и пушистым и неимоверно тяжёлым облако расползлось почти на все небо. Сегодня солнце уже больше не появится.
Тем временем Руда накрыла на стол, дом наполнился аппетитным запахом печёной картошки с мясом, и дед, шаркая ногами по дощатому полу веранды, вошёл внутрь. Обстановка была скромной, - кровать, сундук, пара табуретов да стол по центру, в углу, распахнул свой прокопченный зев, давно уже не топленый очаг. Ночи стояли ещё теплые, а единственный обитатель дома был не из неженок. Даже в промозглые вечера поздней осени Яма частенько забывал разжигать и протапливать дом, за что Руда регулярно ругала его. Яма отмахивался, ссылаясь то на крепкое здоровье, то на ослабевшую с годами память.
- А что, дочка, сегодня в деревне нового, всё спокойно? – зачерпывая ложкой картошку, спросил Яма.
- Ой, да как же, - всплеснув руками, оживилась девушка. – Дед Яма, сегодня такое произошло. Такое! Корабль имперский у нас в заливе якорь бросил. В шторм, что ли, попал или на рифы налетел, - я толком не поняла, - к нам зашел подлататься.
Девушка, усевшись на табурет, принялась делиться впечатлениями о нежданных гостях, расписывая то богатую форму имперских солдат, то внушительных размеров усы их начальника. В небольшой, преимущественно рыбацкой деревеньке военные корабли никогда не останавливались, да и торговые чаще проходили мимо. Потому такое событие сильно взбудоражило местных жителей.
- К отцу они пришли, да давай командовать, мол, подавай им то то, то сё, правда, заплатить обещали золотом. Отец сказал, видать, они столичные, а начальник, не иначе, генерал какой! Одет вроде и просто, но на груди бляха золотая. Вот такая, с ладонь почти, - девушка, растопырив пальцы, показала размер. - Важный весь, как наш индюк, надулся и ходит, – не удержавшись, хихикнула Руда. - Всё ему не терпится, чтобы работа побыстрее сделана была. Торопится, видать, шибко.
- Ну, им, столичным, всё скорей да скорей подавай, - философски пожал плечами Яма, медленно пережёвывая пищу, – Только шторма-то давно уж не было, а рифы у нас разве что у кривой косы есть. Если б там они налетели на них, им было б проще в Теришки зайти, - у них верфи там, корабль латать сподручнее.
- И то верно, - чуть растерявшись, согласилась Руда. - Может, далеко в море шторм был? До нас не дошёл.
Задумавшись, Яма не ответил. Девушка на некоторое время тоже умолкла, размышляя, где же мог пострадать корабль.
- Может пираты опять объявились?
- Может… Да пираты, дочка, тоже не дураки, на военный корабль напасть не просто. Ну да ладно, нам-то что гадать? Нам до того дела нет. Подлатают борта, да и уберутся отседова восвояси.
- Что верно, - то верно. Тока мне ж любопытно. Если всё ж пираты, опять от них спасу не будет. Придётся письмо воеводе писать, чтоб перехватчики прислал.
- Если они на имперцев налетели, то, дочка, там без нас напишут и супостатов изловят.
Посерьёзневшая было Руда, вновь заулыбалась, успокоенная словами старого кузнеца. Яма меж тем закончил ужинать, и девушка принялась убирать со стола, делясь со стариком уже более мелкими местными новостями. После засобиралась домой, напоследок ещё раз посетовав на то, что Яма упорствует, ведя почти отшельническую жизнь, и всё никак к ним переберётся.
Старик помахал вслед Руде и поплёлся в сарай за домом. Там он начал медленно и вдумчиво собирать вещи, то и дело останавливаясь и разглядывая очередной предмет, словно раздумывая, стоит ли брать или нет. Собрав сумку, старик остановился, прислушиваясь к чему-то, затем вернулся в дом. Глянул на часы-ходики, чьи стрелки едва-едва отсчитали одиннадцатый час, и тяжело опустившись на табурет принялся ждать.
Вода мутной смолой наползала на берег, глотала прибрежную гальку и, помусолив, выплевывала. Тихий плеск волн и шелест деревьев были единственными звуками, такие мирные, сейчас они скорее вселяли в душу беспокойную тревогу.
Злая душная ночь, не пожелавшая наполниться свежестью вечерних ветров, нависла над берегом. Даже настежь распахнутые ставни не приносили облегчения, затерявшаяся в приторно-сладком запахе акаций духота оседала на коже солеными каплями пота.
Трепещущий светлячок лучины на грубо сколоченном столе, за которым склонился человек, стойко сражался с наползающей из окон темнотой, тяжело перевалившейся через подоконник и расползшейся по углам. Яма изредка клевал носом и, вздрагивая, вновь возвращал себе вертикальное положение.
Часы-ходики бездушно отсчитывали мгновения, отчего-то забыв, что им полагается не только двигать стрелку, но и стучать колесиками часового механизма. Яма чуть приподнял голову, глянув исподлобья на циферблат. Стрелка лениво подползала к третьему часу.
Тягучая тишина восковыми каплями застывала в ушах, рождая иллюзию звона. Старик по-собачьи тряхнул головой, прогоняя неприятный гул в голове, и пропустил момент, когда за его спиной бесшумно приоткрылась дверь, на мгновение полыхнув тонкой нитью охранных знаков. Взгляд чьих-то влажно блестящих глаз холодно упёрся в спину хозяина дома.
Ходики вспомнив о своих обязанностях, гулко отбили три удара и, словно застеснявшись, как-то неловко с хрипотцой затикали. В такт им на деревянный пол тёмными кляксами упали капли с промокшей одежды ночного гостя. Казалось, будто он пришёл в дом Ямы прямиком из моря и теперь, позвякивая тускло блеснувшими в свете лучины кандалами, устало привалился к двери.
- Защиты, - почти беззвучным шорохом слетела не то просьба, не то приказ с посиневших губ.
Яма медленно обернулся, неторопливо переводя взгляд на тяжело сопящего на пороге гостя.
- В сарае за домом сумка, в ней все, что я тебе могу дать. От сарая на север идёт тропинка в горы. Иди по ней. Возле разломанного дерева повернёшь на право. Переберёшься через горы, найдешь большую дорогу. Если пойдёшь на восток, окажешься на землях Шангу, на запад, - выйдешь к Сиридару. Отдохни пару часов и уходи.
- За мной долг, – вместо благодарности сухо произнёс незнакомец.
- Я запомню.
Гость фыркнул и закрыл дверь, так и не переступив порога. Яма ещё некоторое время посидел, разглядывая отражение лучины в плошке с водой. Затем, устало поднявшись, прошаркал к лежанке. Уже засыпая, старик вспомнил о не затушенной лучине. Тяжёлый взгляд на пару мгновений застыл на огоньке, и тот погас, пыхнув напоследок тонкой струйкой дыма.
Остаток ночи прошёл тихо и незаметно, а вот утро загрохотало в дверь кулаками и сурово потребовало именем Императора открыть. Пока Яма кряхтя вставал с лежанки, терпение утренних гостей закончилось. Дверь жалобно затрещала, содрогнувшись под могучим ударом, и распахнулась настежь. На пороге застыл высокий сероглазый воин в шапке с меховым околышем, из-под которой торчали светлые кудри, выдавая типичного представителя северных народов. Форменный синий кафтан, подпоясанный жёлтым поясом, говорили, что воин не из простых солдат. А сабля в дорогих ножнах и пуффер за поясом подсказали хозяину дома, что званием гость никак не ниже сотника. Яма прищурился, разглядывая диковинное для этих мест оружие. Пуффер тускло поблескивал начищенным дулом и камнями в рукояти. Незнакомец меж тем обводил хмурым взглядом дом, дернув при этом правым веком. Он довольно заметно косил на этот глаз, видимо, от того, что бровь чуть ли не до середины щеки рассекал побелевший от времени шрам. Задержав взгляд на единственном обитателе дома, мужчина всё ж стянул с головы шапку и шагнул внутрь.
- Обыскать, - не оглядываясь, через плечо, бросил короткий приказ чужак и, задумчиво постукивая по бедру нагайкой, подошёл к столу. – Слышь, отец, один живешь?
Следом за суровым воином в дом вошёл юнец лет шестнадцати в красном парчовом охабне. Длинные рукава расшитого золотом кафтана свободно свисали вниз, видимо, на манер столичной моды. К поясу пристёгнут непривычно кривой клинок без гарды. Резная рукоять, сплошь испещрённая замысловатыми символами, говорила, что родина клинка где-то в южных землях. Сам его хозяин обладал не менее яркой внешностью. Правильные черты лица, непроницаемо чёрные глаза могли бы с лёгкостью подойти южанину, если бы не столь глубокая белизна кожи, она скорее навивала ассоциации с ослепительными снежными вершинами северных гор, чем с изнуряющим зноем великих пустынь. Было в нём нечто, словно магнитом притягивающее внимание, заставляющее почтительно склонять голову, не смотря юный возраст. Мягкие, выверенные движения, были наполнены скрытой силой молодого хищного зверя. Девки, поди, толпами вешаются, усмехнулся в ус Яма, мимоходом отмечая, что охранные знаки на чужаков не среагировали, хотя мальчишка явно не из простых.
- Один я тут, - вновь садясь на лежанку, ответил старик воину.
- Ночью ничего странного не видел? – продолжил допрос сотник. – Собаки может шум подымали?
Яма сделал вид, что призадумался, и затем отрицательно покачал головой.
- Собак у меня нет. Шуметь некому.
Воин недоверчиво хмыкнул и открыл рот, собираясь ещё что-то спросить, но со двора раздались крики. В дверном проёме мелькнула веснушчатая физиономия ещё одного имперского солдата.
- Ингвар, пойди, - позвал воин одного из вошедших.
Имперец со шрамом дернул глазом и тут же стал похож хищную птицу, два шага, и он уже выскочил на улицу.
Юноша же следовать за старшим не торопился, с любопытством разглядывал неприхотливую обстановку жилища старика. Долго стоял напротив ходиков, затем подошёл к очагу. Яма искоса наблюдал за парнем, тот уже было отвернулся, как вдруг замер, заприметив едва различимый узор в тени кладки очага. Хитрое переплетение линий складывалось в сложный орнамент, отдалённо напоминающий голову оскалившегося то ли волка, то ли пса. Часть рисунка скрывала копоть, и одна рука паренька потянулась с другой снять рукавицу, но его остановил хозяин дома.
- Не стоит, трогать, – с нажимом предупредил Яма гостя, и затем пояснил. - Руки замараете, господин.
- Что это?
- Знак мастера. Мы люди не грамотные, письма не знаем. Вот мастера и ставят такие личные знаки на своей работе.
Оживленные голоса солдат с улицы стали громче, среди общего гомона выделялся басистый голос Ингвара, грозно порыкивающего на канителящихся, как бабы на сносях, подчинённых. Яма вздохнул и, доброжелательно улыбнувшись, попытался завести разговор.
- Тебя как звать-то, малец?
- Я не малец, я - принц, - надменно фыркнул мальчишка, смерив старика презрительным взглядом.
- Да ну?!
- Я Тирхан - сын императора, - чуть вскидывая голову, сверкнул тёмными глазами парень.
- Самого императора? – недоверчиво покачал головой Яма.
- Ты что, деревенщина, думаешь, я вру? – удивлённо выгнул бровь принц.
- Нет, - тут же отмахнулся дед. – Как можно не верить. Вон, одежка-то какая богатая.
Принц всё же отчего-то насупился и отвернулся от деда, явно не желая продолжать разговор. Дед усмехнулся в ус, разглядывая подростка, потом, поднявшись, направился во двор. Лёгкий ветерок, залетавший через распахнутую дверь, донёс до чутких ноздрей слабый запах дыма. Яма нахмурился, остановившись на пороге и тяжело опершись рукой о дверной косяк.
- Дымом пахнет, - удивленно заметил за его спиной мальчишка.
- Дом горит, - сухо ответил Яма и, прищурившись, добавил, кивнув в сторону деревни. – Вон там. Видишь? Не к добру это.
Тирхан посмотрел в указанном направлении и заметил поднимающийся из-за деревьев столб чёрного дыма.
- Надо солдатам сказать, чтобы потушили.
- Так небось ваши же и подожгли.
- Зачем?
- А зачем вы ко мне в дом пришли?
Принц едва заметно прикусил губу и отвернулся, пряча глаза, но потом всё же ответил.
- С корабля этой ночью бежал преступник. Мы его ищем. Мирстав думает, что ему могли в деревне помочь.
- Эт что ж за преступник такой, что ему вдруг, ни с того ни с сего, всяк встречный помогать подряжается?
Ответить старику Тирхан не успел. Ингвар обернулся, заметив разговаривающих в дверях старика и принца, крикнул двух солдат.
- Слышь, вы двое отведите старика к дому старосты деревни, - и затем уже обратился к Яме, - Слышь, отец, наш генерал приказал всех жителей деревни собрать, так что пошевеливайся.
Яма молча спустился с веранды и неторопливо последовал за конвоирами.
Провожатые Ямы тоскливо тащились позади старика, пристроив алебарды на плечи. В прозрачном воздухе звенела мошкара, еще не разогнанная полуденной жарой. Яма по-старчески хмурил брови, поглядывая по сторонам, но молчал. Рыбацкая деревенька уютно расположившаяся на берегу бухты, опоясанной по бокам почти отвесными скалами встретила их непривычной тишиной. Из-за раскидистых кустов сирени виднелись аккуратные домики с обмазанными белой глиной стенами и соломенными крышами. Двери некоторых были раскрыты настежь, как и калитки. Что, в общем, было не удивительно, ведь всю деревню, вплоть до младенцев, собрали возле дома старосты. И теперь домашняя живность с удовольствием пользовалась неожиданной свободой, забредая в обычно не доступные для нее места. Яма недовольно покачал головой, заприметив серую с черным козу, как раз приступившую к торопливому поеданию выставленной на веранде одного из домов рассаде.
Впереди напротив внушительного забора дома старосты застыла притихшая толпа деревенских жителей. Такой забор, к слову сказать, был в деревне единственный, остальные либо вовсе обходились без них, вполне довольствуясь плетеными из тоненьких жердей оградками. Ещё дед Избора, нынешнего старосты деревни, старый Яр его строил. Хороший забор высокий и глухой, с резными коньками над воротами на кованых петлях.
Яма чуть замедлил шаг. В тени забора на лавочке сидел краснолицый человек с маленькими глазками, длинными заплетенными в пару русых кос усами и непривычно для этих мест гладко выбритым подбородком. Из-под простенького на вид, распахнутого на груди кафтана поблескивала бляха на золотой цепи, как символ высокого статуса её владельца. Простенькая шапка смятая лежала на колене, выставляя на всеобщее обозрение такую же гладко выбритую голову генерала. Сам генерал суровым взглядом всматривался в лица замерших перед ним людей, словно был способен им одним прочесть самые сокровенные их тайны. Рядом с ним тощего вида курица деловито ковырялась в земле. Один из караульных застывших рядом с начальством долго косился на нахальную птицу, и наконец, бочком подвинулся ближе и с отсутствующим видом метким пинком отправил птицу в ближайшие кусты. Птица огласила округу возмущенным кудахтаньем, но больше из кустов не показывалась. Генерал недовольно сморщился, грозно глянув на не в меру инициативного подчиненного.
Немного впереди сбившихся в куче деревенских стоял Избор задумчиво поглаживая свою жиденькую рыжую бороденку, но в разборки с пришлыми лезть не спешил, прекрасно понимая, на чьей стороне сила. За ним маячила внушительные фигуры Жвады и его сына. Оба в фартуках и с еще разгоряченными лицами, видать солдаты оторвали Жваду и Мислава прямо от работы. Кузнец выглядел спокойным. А вот Мислав нервничал, то и дело бросая беспокойные взгляды то на отца, то на столб дыма поднимающегося от горящего дома. Рядышком виднелась коренастая фигура Сохи, и без того не отличавшийся добродушием мельник сейчас смотрел на солдат зло, низко склонив голову. И судя по красующемуся на его щеке следу от удара, было Сохе за что держать обиду на солдат. Несговорчивый характер Сохи в деревне знал каждый. Яма оглянулся, прикидывая, где именно горит дом, уж не Сохе ли солдаты пустили петуха во двор. Хорошо еще, что среди имперцев были умельцы способные контролировать разбушевавшуюся по их воле стихию, а то бы огонь уже давно перекинулся на соседние дома. И тогда деревня была бы обречена. А так отделались малой кровью. Лишь перепуганная насмерть Квета, жена Сохи, тихо скуля, сидела прямо в пыли, одной рукой прижимая к себе тюк со спасенным добром, другой судорожно цепляясь за штанину мужа.
Сопровождающие Яму солдаты, завидев начальство, чуть подтолкнули замешкавшегося старика. За спиной послышался знакомый бас Ингвара. Отряд, что обыскивал дом Ямы, уже спешил обратно. Заприметив возвращающихся подчиненных, генерал встал, заложив руки за спину, прошелся вдоль оцепления.
- И так, - прочистив горло, начал он. – Мы не желаем вам зла.
Соха было фыркнул, но от комментариев воздержался под тяжелым взглядом, обернувшегося через плечо, Избора.
- Империя защищает ваши дома от разбойников и лиходеев. И это ее святой долг. Так же как ваш долг помогать нам, - еще одна пауза, и генерал уже сам выискивает глазами несогласных.
Несогласных нет, а если и есть, то благоразумно молчат.
- Этой ночью с нашего корабля бежал опасный преступник Шадар Черный.
По толпе побежал легкий шумок. Даже в такой глухомани, как Беставка, слышали про Шадара, наводившего ужас на пограничные заставы своими лихим налетами. Некоторые поговаривали, что Шадар человек благородный и простой люд не трогает, обращая свой клинок лишь против имперцев и их прихвостней. Но разбойник есть разбойник и, наряду, с якобы совершенными подвигами, ходили слухи о лютых погромах того же Шадара.
- Он не мог далеко уйти, - продолжил генерал, не обращая внимания на удивленный гул. – Если конечно, никто здесь ему не помог. Так вот, я спрашиваю вас именем Императора, кто из вас знает что-нибудь об этом, а может даже знает, кто-то помог ему? Если вы будите, честны со мной, я обещаю вам милость.
Генерал замолчал, давая возможность людям осознать его слова.
- Если вы задумаете упорствовать, то я буду вынужден применить силу, - как бы невзначай генерал перевел взгляд на догорающий на краю деревни дом.
Толпа взволнованно вздохнула, но на призыв генерала не откликнулась. Наконец вперед выступил Избор.
- Милостивый господин, не серчайте, - примирительно чуть заискивающе начал староста, - Помилуйте, кто ж из нас решился бы помочь лиходею? Да и зачем нам это? Мы верные подданные Империи. Никто бы из нас не стал бы помогать разбойнику, если только негодяй сам чего по-тихому не взял. Но с нас и красть то нечего, мы бедные люди.
- Не ври мне! – сверкнул глазами генерал.
- Клянусь, никто из нас не помогал преступнику, - Избор буквально физически излучал преданность империи и искренность.
Прижимая кулак к груди, староста оглянулся на односельчан, призывая их поддержать его слова. Словно по сигналу толпа загомонила, яростно вторя словам Избора. Раздался плач детей и истеричные всхлипы женщин. Генерал брезгливо сморщился.
- А ну тихо! - дернув глазом, рыкнул из-за его спины Ингвар. - Говорите по существу. Вокруг гавани неприступные скалы, если Шадар и мог где выбраться на берег, то только в вашей деревне.
Сотник, сплюнув на землю, шагнул к Избору, сграбастал старосту широченной ладонью за ворот и притянул к себе.
- И куда он мог пойти отсюда?
- Я не знаю, - судорожно вцепляясь в запястье Ингвара, захрипел Избор.
- А если подумать?
- Отсюда только одна дорога, но сейчас по ней не пройдешь. Если только через горы напрямик, но там без проводника чужаку тяжко, так что проще в море утопиться.
Ингвар выпустил Избора и обернулся к генералу. Тот задумчиво пригладил усы, обводя хмурым взглядом уже своих ребят.
- Надо отряд собирать вдогонку.
- Соберем, - пренебрежительно дернув плечом, откликнулся Ингвар. – Если там горы, много брать не надо, человек десяти за глаза хватит. Тут важна скорость.
Генерал качнул головой соглашаясь.
- Отряд поведу я! - неожиданно все еще по-детски звонкий голос вмешался в разговор.
Оба мужчины обернулись, удивленно глядя на гордо вздернувшего подбородок принца. Ингвар дернул глазом, явно готовясь рассмеяться в лицо самоуверенного юнца. Генерал более привычный к дворцовой жизни и ее нелепостям не спешил с ответом. В отличие от закаленного в боях вояки генерал понимал, насколько серьезно необходимо подойти к желанию принца и, подавив тяжелый вздох, осторожно ответил:
- Кхым… Ваше высочество, разумно ли это?
- Я вас не понимаю? – мальчишка нахмурился, выказывая недовольство словами взрослого. – Вы не доверяете моим способностям?
- Ваше высочество, вы не знаете местности и обычаев этих земель, а я не могу рисковать вашей безопасностью.
- Я возьму проводника, - отмахнулся принц. – Вон…
Юноша осмотрелся, вглядываясь в настороженные глаза деревенских жителей. Люди перед ним старательно отводили глаза, кто-то и вовсе попытался спрятаться за спину соседа. Оно и понятно, скоро рыба пойдет и лишится пары крепких рук в такое время, не хотелось никому, да и перспектива, отправится невесть куда с военным отрядом по следам Шадара, не вдохновляла. Пугали даже не трудности переходов и скитаний в горах, - кому по доброй воле захочется оказаться в числе кровных врагов разбойника? Да и самих имперцев, кстати сказать, доброй компанией тоже не назовёшь.
Победа над древними далась будущей империи нелегко. Стоило отгреметь победным трубам, как незаметно из героев-освободителей рода людского от ига нелюдей и их жестоких богов имперские солдаты превратились в агрессоров-завоевателей. А уж сколько ужасающих историй ходило про самого императора, - то и вовсе не счесть. Одно только то, что не смотря на минувшие с окончания войны годы, время не оставляло и следа на императоре, уже плодило на множество досужих домыслов. Естественно, все такие разговоры были под строжайшим запретом, но на каждый роток не накинешь платок. Поговаривали о страшном проклятии древних богов павшем на голову дерзнувшего поднять оружие против их детей. Что за проклятие толком никто не знал, компенсируя отсутствие достоверной информации собственным воображением, тень страхов перед проклятием постепенно покрывало всю империю и армию в первую очередь.
Имперцы не спешили развеивать ореол таинственности вокруг себя, тщательно скрывая от других народов секреты, что достались им от побежденных нелюдей, все крепче за ними закреплялась слава грозных наследников древних духар.
Чем дольше антрацитовый взгляд юноши изучал толпу, тем отчетливее в нем проступала растерянность. Неожиданным спасением стал ответный прямой взгляд из-под мохнатых седых бровей. Яма стоял вроде бы и рядом и в то же время, словно невидимая граница отделяла старика от остальных жителей. Тирхан никак не мог толком прочитать его взгляд, одно точно не было в глазах старика ни паники, как у большинства остальных жителей деревеньки, ни настороженного любопытства, как у тех, кто посмелее. Не было в них и смирившегося с судьбой равнодушия или старческой усталости.
- Вон тот старик, - указал кивком головы принц.
- Не самый лучший выбор, – досадливо качнув своею, возразил генерал. – Разумнее выбрать кого покрепче и помоложе.
- Ваши советы мне не нужны.
Глаза генерала на мгновение вспыхнули злостью, но в следующий миг мужчина уже справился с эмоциями и лишь сухо кивнул в ответ на самоуверенные слова.
- Как вам будет угодно. Ингвар, его высочество лично собирается возглавить погоню, распорядись собрать людей и обеспечить их всем необходимым.
Отдав приказание, генерал развернулся и, не прощаясь, пошел прочь. Ингвар с шумом выдохнул воздух, но все что ему оставалось, лишь буравить спину удаляющегося мужчины. Тирхан же, погружённый в какие-то свои мысли, просто пропустил мимо недовольство старших.
- Эй, старик, ты слышал? – чуть с вызовом обратился принц к Яме. – Ты сможешь провести нас по горам?
- Отчего ж нет то, - усмехнувшись в ус, пожал плечами Яма. – Мне б только тоже вещички собрать.
- Собирайся, - милостиво кивнул Тирхан, чуть заметно улыбнувшись, и обернулся к Ингвару, уже привычно сухим тоном осведомился. – Сколько тебе потребуется времени на сборы? Чем раньше мы выйдем, тем больше шансов нагнать преступника.
- Я немедленно займусь сборами, - отсалютовал мрачный, как туча, сотник. – Думаю, пара часов, и мы сможем выдвинуться.
- Отлично. Можешь приступать… Постой, - юный принц неожиданно окликнул, уже было отвернувшегося воина. – В деревне сгорел дом. Пусть пострадавшим возместят ущерб.
Ингвар прищурился, непонимающе мотнув головой, в ответ на не по-детски жесткий взгляд Тирхана.
- Это приказ, - пресекая возможные возражений, сухо добавил принц.
Ингвар вновь кивнул и тут же кликнул людей, отдавая приказ отпустить деревенских по домам и распоряжения о сборах. Сам же воин поспешил к кораблю.
Уже возле самого корабля Ингвар нагнал генерала. Воин прикусил губу, сейчас предстоял не очень приятный разговор, но замалчивать проблемы он не любил.
- Слышь, Мирстав, ты серьезно хочешь доверить командование этому юнцу?
- Почему бы и нет? – как-то чересчур равнодушно ответил генерал. - Принц юн, самоуверен и не знает жизни вне стен императорского дворца, а бежавший мятежник хитер, изворотлив и очень опасен.
Ингвар нахмурился, слушая слова генерала:
- Собери людей понадежнее и возьми у меня в сундуке флягу вина, ну ты знаешь какого. Империи не нужен такой наследник, мальчишку уже сейчас как трещина в заднице, а со временем превратится в настоящий геморрой. И учти, если принц вернется в столицу живым, голову снимут уже с тебя. Все понял? Ну, иди, его высочество ждать не любит.
Ингвар застыл, не зная, как реагировать на слова старого друга.
- Мирстав, ты что же это… Предлагаешь мне… - договорить Ингвар не смог, лишь недоверчиво покачал головой.
Мирстав ответил усталым каким-то потухшим взглядом и отвернулся. Ингвар тоже молчал, обдумывая ситуацию. Затем зло сплюнул на землю и выругался.
- Ладно, - успокоившись, воин вернул себе невозмутимый вид и перешел к важным вопросам, на ходу обдумывая предстоящую операцию. – Я так понимаю, ждать здесь нашего возвращения ты не будешь. Тогда куда мне с ребятами потом, сразу в столицу? Связь как обычно через Гарлика держать будем. И что с Шадаром то делать?
- Шадар живым особо никому не нужен, так что смотри сам. Связь да, через Гарлика. Ну а в столицу не торопись, лучше сначала к тестю моему в именье загляни. Там отдохнете, обстановку заодно разузнаете… Хотя нет, лучше сразу ко мне. Чем меньше этот лис будет знать, тем лучше.
- Его идея? – криво усмехнулся Ингвар, понимающе щурясь на генерала.
- Ты языком то не мели, - резко осек Мирстав Ингвара, но потом уже спокойнее добавил. - Поверь в этом деле: меньше знаешь, - голова крепче на плечах держится. Иди.
Тесть Мирстава - Доган Светлый не просто один из трех императорских советников, но отец нынешней императрицы. Семнадцатилетняя Збава, младшая сестра жены Мирстава, была уже четвертой по счету официальной женой Императора. Предыдущие три скончались при весьма загадочных обстоятельствах, что так же в свою очередь породило немало слухов, особенно учитывая тот факт, что все жены, включая последнюю, были бездетны. Впрочем, у Збавы пока еще был шанс дать стране наследника, на что видимо весьма резонно и рассчитывал Доган. Пока же официальным наследником был Тирхан, воспитанник императора, сын одного из погибших генералов. Император то ли в память о погибшем друге, то ли выплескивая тоску по отсутствию собственных детей, воспитывал мальчишку, как родного, что естественно вызывало некоторое беспокойство в рядах родственников юной императрицы.
Ингвар пару секунд рассматривал лицо генерала, обдумывая свою малоприятную роль в закрутившейся вокруг нынешнего наследника интриге, потом хлопнул генерала по плечу и оскалился. Мирстав, как показалось Ингвару, облегченно вздохнул и ответил таким же хлопком.
Через несколько часов небольшой отряд уже стоял на песчаном пляже перед кораблем. Их проводник, опираясь на суковатую палку, сидел на какой-то прибрежной коряге, наблюдая за последними приготовлениями солдат. Рядом с ним стоял небольшой плетеный короб с поклажей.
Тирхан нетерпеливо вертел головой. Ингвар отчего то задерживался, но вот сотник, неторопливо натягивая рукавицы, спустился с корабля, за ним, неся на согнутом локте сокола, шел Року. Птица, в расшитой шапочке с красным хохолком на макушке, смирно сидела на руке сокольничьего. Этого сокола Тирхан не раз кормил с руки во время путешествия, Гарлик – так звали птицу, был не просто любимцем генерала, но и средством связи. Следом за сокольничьим показался и сам генерал. Оперевшись о борт корабля, он мрачно следил, как выстроился отряд. Встал и Яма, неторопливо прилаживая за спину короб.
Короткий кивок Тирхана, и Ингвар дает сигнал выступать.
Глава № 1.
Фэндом: оригинальное.
Автор: Shinsoo
Бета: tieriaarde (неоценимая помощь и поддержка Ниротэн)
Рейтинг:G
Жанр: повесть (фэнтези).
Краткое содержание: Это история о том, как вредно загребать жар чужими руками. И как случайная встреча юного наследника империи Тирхана и старого кузнеца Ямы из богом забытой рыбацкой деревеньки самым неожиданным образом переворачивает с ног на голову жизнь первого, а второму приходится вспомнить уже давно похороненные тайны прошлого.
Статус: не закончено.
Предупреждение: да вроде нет пока. =^__^=
читать дальшеНа куст акации уселась птичка, прочирикала что-то и перескочила на плетеную ограду. На веранде лицом к морю сидел плотный старичок в клетчатой рубашке и потёртых штанах. Желтоватые в пигментных пятнах руки, расчерченные выпуклыми венами, покоились на коленях. В них высушенных сейчас старостью до сих пор чувствовалась былая сила деревенского кузнеца. Лицо еще не утратило твердости черт, но прячущийся под нависшими бровями взгляд уже поблёк.
Так дед Яма сидел каждый вечер, дожидаясь, пока померкнут последние краски дня, и солнце закатится за горизонт. Люди посмеивались над чудаковатым стариком, но за его доброту прощали ему многие странности.
- Дед-Яма, вы опять солнце караулите? – лёгкий звенящий голосок хохотушки Руды, разбил тишину вечера. – Я вам поесть принесла!
Девушка пристроила на ограду принесенную корзину, покрытую для пущей сохранности расшитым полотенцем, и приветственно замахала рукой. Отец Руды Жвада и брат Мислав раньше помогали Яме в кузне, когда тот был помоложе. Теперь руки Ямы, потеряв силу, стали бесполезны для такой работы, и он отдал кузню Жваде, своих-то наследников у Ямы ни кого не было. Вот и взяла семья Жвады заботу о старике на себя, не раз уже её глава предлагал бывшему учителю переехать жить к нему в дом, но Яма отказывался. Пышногрудая, розовощекая дочь кузнеца по-хозяйски осмотрела калитку, прикидывая, не надо ли сказать брату, что б поправил, и прошла в дом.
Яма проводил взглядом гостью. Та не надолго скрылась в доме, но затем вернулась на веранду. И теперь, опершись о дверной косяк, задумчиво теребила предмет собственной гордости и зависти подружек, - толстую косу цвета спелой пшеницы.
- Дед-Яма, обросли-то вы как, надо б подстричь, - окинув фигуру старика придирчивым взглядом, сказала она. – Давайте, что ли, пока солнце не село?
Яма вздрогнул, словно только сейчас заметил гостью, но тут же улыбнулся, стягивая старую с обвисшими полями шляпу, и провел рукой по седым спутанным прядям. Волосы и впрямь отросли и теперь смешно топорщились во все стороны.
- Подстриги, дочка, – согласно кивнув, старик поёрзал на своём табуретке, устраиваясь удобнее. – Ножницы там, на полке, поищи.
Руда скрылась в доме и вскоре вернулась, держа в руках массивные ножницы. Повертела их в руках, но, видимо, решив, что другие искать бесполезно, накинула старику на плечи полотенце и принялась ровнять волосы. Движения Руды, несмотря на неудобный инструмент, уверенны, ведь ей не раз приходилось стричь отца и брата. Бесцветные пряди падали на пол веранды и становились добычей ветерка. Яма сидел ровно, изредка смахивая с лица тонкие волоски, его взгляд всё так же был устремлён к солнцу, что уже окунуло в безупречную синеву моря свой бок.
- Эх, деда, – вздохнула Руда. – У вас такие волосы красивые были. Я помню. Красные, как огонь в печи. Казалось, поднеси лучину, и вспыхнут, а теперь они белые-белые. Жалко-то как…
- Время, дочка, время, - усмехнулся в ответ старик, не отрывая взгляда от покрасневшего солнечного диска.
Набежавшая волна смыла рисунок на песке и убралась обратно в океан, напоследок лизнув мыски сапог. Широкоплечий мужчина сидел у самой воды, уронив голову на скрещённые руки и, казалось, не замечая, как шаловливые волны подбираются к нему всё ближе. Его огненно-красные волосы рассыпаны по плечам, нестерпимо яркими пятнами выделяются на чёрном фоне рубашки. Рядом, нерешительно разглядывая массивные ножницы в своих руках, застыл невысокий вихрастый паренёк лет тринадцати-четырнадцати. Тонкие черты были словно нанесены размашистыми штрихами на его лицо, - широкий рот и резкий росчерк скул, маленький нос и большие янтарные глаза наводили ассоциации с лягушонком. Угловатое худое тело, на тощих плечах, как на вешалке, длинная, до колен, льняная рубаха явно с чужого плеча.
- Ну что застыл? – недовольный глухой скорее звериный рык, чем человеческий голос мужчины оборвал сомнения мальчонки, – Стриги давай!
Пожав плечами, паренек наугад выхватил из гривы волос прядь, оттянул на себя, чему-то своему зло ухмыльнулся, показав на миг ровный ряд тонких, словно иголочки, зубов и, щёлкнув ножницами, откромсал её чуть ли не под самый корень. Затем картинно отвел руку, разжимая кулак, позволяя налетевшему порыву ветра сорвать с ладони и разметать прядь по песку. За первой последовала вторая, за ней третья, паренёк не торопился, старательно перебирая постепенно редеющую гриву, выбирал следующую жертву. Неровные, словно оборванные волосы нелепо свисали то тут, то там, перемежаясь с коротко обстриженным ёжиком.
- И ты, называешь это стрижкой? – тихий женский голос за спинами двоих томно-ленив, – Это хоть и символично, но выглядит ужасно.
Сама женщина сидит неподалёку на огромном валуне, там, где до неё не добраться соленым брызгам волн. Из одежды на ней лишь легкая прозрачная туника, которая нисколько не скрывала, а скорее подчеркивала пышную грудь с соблазнительно торчащими сосками, на талии тунику перехватывал широкий пояс с замысловатой пряжкой. По плечу толстая чёрная коса блестящей змеей спускалась почти до земли, украшенная золотыми лентами сейчас она тяжелыми кольцами покоится на коленях красавицы.
- Если такая умная, стриги сама, – фыркнул мальчонка, откромсав очередную прядь и пустив её по ветру.
- Глупость это, – подтягивая голени к груди и обнимая их руками, отмахивается женщина.
- Заткнись, – грубо огрызается мужчина, не поднимая головы. – Тебе этого не понять, ведьма.
- Да куда уж мне, твари Тьмы, понять, – ядовито усмехнувшись, кривит полные губы женщина.
Молочно-белая кожа словно светится изнутри призрачным светом, придавая нежным чертам женского лица диковинную, но безумно волнующую красоту.
- Ты больше не тварь Тьмы, – поправляет ведьму паренёк, бросив через плечо жёлтый, как осенние кленовые листья, взгляд, зрачки глаз сузились до двух тонких вертикальных черточек.
- О! Какие мы серьёзные, – женщина отворачивается, пряча печальный взгляд черных глаз под пушистыми ресницами. – Можно подумать, вы себя сохранили.
- Заткнись лучше, женщина. Не зли меня, – мужчина вскидывается столь резко, что мальчик не успевает отреагировать, и часть пряди оказывается в пальцах не остриженной, а попросту выдранной. Гневная тирада в адрес женщины сменяет возмущенным рычанием. – Ты, что, мелочь пузатая творишь?! Я же сказал стричь, а не выдирать! Ещё раз рванёшь я тебе уши обдеру, поганец.
- Сам чего дёргаешься, - тут же огрызается тот, но всё же отскакивает в сторону на пару шагов, явно опасаясь расправы. – Если такой умный, стригись сам.
Начинается перебранка, которая того и гляди перерастёт сначала в догонялки по пляжу, а потом и в драку. Женщина отворачивается, наблюдая, как огромная тень заслоняет солнце.
Набежавшее на солнце облако окрасило свой бок в нежно золотистый цвет. Руда довольно улыбнулась.
- Ну, вот и всё! Готово.
- Спасибо, дочка.
Яма рассеянно улыбнулся в ответ и натянул шляпу, провожая взглядом вновь скрывшуюся в доме девушку, послышалась возня и звон посуды. Неожиданно нагрянувшие на Яму воспоминания, упорхнули вслед за Рудой, оставив после себя легкую грусть. Яма обернулся, словно пытаясь ещё раз убедиться, что солнце уже не выглянет сегодня, но казавшееся одновременно и пушистым и неимоверно тяжёлым облако расползлось почти на все небо. Сегодня солнце уже больше не появится.
Тем временем Руда накрыла на стол, дом наполнился аппетитным запахом печёной картошки с мясом, и дед, шаркая ногами по дощатому полу веранды, вошёл внутрь. Обстановка была скромной, - кровать, сундук, пара табуретов да стол по центру, в углу, распахнул свой прокопченный зев, давно уже не топленый очаг. Ночи стояли ещё теплые, а единственный обитатель дома был не из неженок. Даже в промозглые вечера поздней осени Яма частенько забывал разжигать и протапливать дом, за что Руда регулярно ругала его. Яма отмахивался, ссылаясь то на крепкое здоровье, то на ослабевшую с годами память.
- А что, дочка, сегодня в деревне нового, всё спокойно? – зачерпывая ложкой картошку, спросил Яма.
- Ой, да как же, - всплеснув руками, оживилась девушка. – Дед Яма, сегодня такое произошло. Такое! Корабль имперский у нас в заливе якорь бросил. В шторм, что ли, попал или на рифы налетел, - я толком не поняла, - к нам зашел подлататься.
Девушка, усевшись на табурет, принялась делиться впечатлениями о нежданных гостях, расписывая то богатую форму имперских солдат, то внушительных размеров усы их начальника. В небольшой, преимущественно рыбацкой деревеньке военные корабли никогда не останавливались, да и торговые чаще проходили мимо. Потому такое событие сильно взбудоражило местных жителей.
- К отцу они пришли, да давай командовать, мол, подавай им то то, то сё, правда, заплатить обещали золотом. Отец сказал, видать, они столичные, а начальник, не иначе, генерал какой! Одет вроде и просто, но на груди бляха золотая. Вот такая, с ладонь почти, - девушка, растопырив пальцы, показала размер. - Важный весь, как наш индюк, надулся и ходит, – не удержавшись, хихикнула Руда. - Всё ему не терпится, чтобы работа побыстрее сделана была. Торопится, видать, шибко.
- Ну, им, столичным, всё скорей да скорей подавай, - философски пожал плечами Яма, медленно пережёвывая пищу, – Только шторма-то давно уж не было, а рифы у нас разве что у кривой косы есть. Если б там они налетели на них, им было б проще в Теришки зайти, - у них верфи там, корабль латать сподручнее.
- И то верно, - чуть растерявшись, согласилась Руда. - Может, далеко в море шторм был? До нас не дошёл.
Задумавшись, Яма не ответил. Девушка на некоторое время тоже умолкла, размышляя, где же мог пострадать корабль.
- Может пираты опять объявились?
- Может… Да пираты, дочка, тоже не дураки, на военный корабль напасть не просто. Ну да ладно, нам-то что гадать? Нам до того дела нет. Подлатают борта, да и уберутся отседова восвояси.
- Что верно, - то верно. Тока мне ж любопытно. Если всё ж пираты, опять от них спасу не будет. Придётся письмо воеводе писать, чтоб перехватчики прислал.
- Если они на имперцев налетели, то, дочка, там без нас напишут и супостатов изловят.
Посерьёзневшая было Руда, вновь заулыбалась, успокоенная словами старого кузнеца. Яма меж тем закончил ужинать, и девушка принялась убирать со стола, делясь со стариком уже более мелкими местными новостями. После засобиралась домой, напоследок ещё раз посетовав на то, что Яма упорствует, ведя почти отшельническую жизнь, и всё никак к ним переберётся.
Старик помахал вслед Руде и поплёлся в сарай за домом. Там он начал медленно и вдумчиво собирать вещи, то и дело останавливаясь и разглядывая очередной предмет, словно раздумывая, стоит ли брать или нет. Собрав сумку, старик остановился, прислушиваясь к чему-то, затем вернулся в дом. Глянул на часы-ходики, чьи стрелки едва-едва отсчитали одиннадцатый час, и тяжело опустившись на табурет принялся ждать.
Вода мутной смолой наползала на берег, глотала прибрежную гальку и, помусолив, выплевывала. Тихий плеск волн и шелест деревьев были единственными звуками, такие мирные, сейчас они скорее вселяли в душу беспокойную тревогу.
Злая душная ночь, не пожелавшая наполниться свежестью вечерних ветров, нависла над берегом. Даже настежь распахнутые ставни не приносили облегчения, затерявшаяся в приторно-сладком запахе акаций духота оседала на коже солеными каплями пота.
Трепещущий светлячок лучины на грубо сколоченном столе, за которым склонился человек, стойко сражался с наползающей из окон темнотой, тяжело перевалившейся через подоконник и расползшейся по углам. Яма изредка клевал носом и, вздрагивая, вновь возвращал себе вертикальное положение.
Часы-ходики бездушно отсчитывали мгновения, отчего-то забыв, что им полагается не только двигать стрелку, но и стучать колесиками часового механизма. Яма чуть приподнял голову, глянув исподлобья на циферблат. Стрелка лениво подползала к третьему часу.
Тягучая тишина восковыми каплями застывала в ушах, рождая иллюзию звона. Старик по-собачьи тряхнул головой, прогоняя неприятный гул в голове, и пропустил момент, когда за его спиной бесшумно приоткрылась дверь, на мгновение полыхнув тонкой нитью охранных знаков. Взгляд чьих-то влажно блестящих глаз холодно упёрся в спину хозяина дома.
Ходики вспомнив о своих обязанностях, гулко отбили три удара и, словно застеснявшись, как-то неловко с хрипотцой затикали. В такт им на деревянный пол тёмными кляксами упали капли с промокшей одежды ночного гостя. Казалось, будто он пришёл в дом Ямы прямиком из моря и теперь, позвякивая тускло блеснувшими в свете лучины кандалами, устало привалился к двери.
- Защиты, - почти беззвучным шорохом слетела не то просьба, не то приказ с посиневших губ.
Яма медленно обернулся, неторопливо переводя взгляд на тяжело сопящего на пороге гостя.
- В сарае за домом сумка, в ней все, что я тебе могу дать. От сарая на север идёт тропинка в горы. Иди по ней. Возле разломанного дерева повернёшь на право. Переберёшься через горы, найдешь большую дорогу. Если пойдёшь на восток, окажешься на землях Шангу, на запад, - выйдешь к Сиридару. Отдохни пару часов и уходи.
- За мной долг, – вместо благодарности сухо произнёс незнакомец.
- Я запомню.
Гость фыркнул и закрыл дверь, так и не переступив порога. Яма ещё некоторое время посидел, разглядывая отражение лучины в плошке с водой. Затем, устало поднявшись, прошаркал к лежанке. Уже засыпая, старик вспомнил о не затушенной лучине. Тяжёлый взгляд на пару мгновений застыл на огоньке, и тот погас, пыхнув напоследок тонкой струйкой дыма.
Остаток ночи прошёл тихо и незаметно, а вот утро загрохотало в дверь кулаками и сурово потребовало именем Императора открыть. Пока Яма кряхтя вставал с лежанки, терпение утренних гостей закончилось. Дверь жалобно затрещала, содрогнувшись под могучим ударом, и распахнулась настежь. На пороге застыл высокий сероглазый воин в шапке с меховым околышем, из-под которой торчали светлые кудри, выдавая типичного представителя северных народов. Форменный синий кафтан, подпоясанный жёлтым поясом, говорили, что воин не из простых солдат. А сабля в дорогих ножнах и пуффер за поясом подсказали хозяину дома, что званием гость никак не ниже сотника. Яма прищурился, разглядывая диковинное для этих мест оружие. Пуффер тускло поблескивал начищенным дулом и камнями в рукояти. Незнакомец меж тем обводил хмурым взглядом дом, дернув при этом правым веком. Он довольно заметно косил на этот глаз, видимо, от того, что бровь чуть ли не до середины щеки рассекал побелевший от времени шрам. Задержав взгляд на единственном обитателе дома, мужчина всё ж стянул с головы шапку и шагнул внутрь.
- Обыскать, - не оглядываясь, через плечо, бросил короткий приказ чужак и, задумчиво постукивая по бедру нагайкой, подошёл к столу. – Слышь, отец, один живешь?
Следом за суровым воином в дом вошёл юнец лет шестнадцати в красном парчовом охабне. Длинные рукава расшитого золотом кафтана свободно свисали вниз, видимо, на манер столичной моды. К поясу пристёгнут непривычно кривой клинок без гарды. Резная рукоять, сплошь испещрённая замысловатыми символами, говорила, что родина клинка где-то в южных землях. Сам его хозяин обладал не менее яркой внешностью. Правильные черты лица, непроницаемо чёрные глаза могли бы с лёгкостью подойти южанину, если бы не столь глубокая белизна кожи, она скорее навивала ассоциации с ослепительными снежными вершинами северных гор, чем с изнуряющим зноем великих пустынь. Было в нём нечто, словно магнитом притягивающее внимание, заставляющее почтительно склонять голову, не смотря юный возраст. Мягкие, выверенные движения, были наполнены скрытой силой молодого хищного зверя. Девки, поди, толпами вешаются, усмехнулся в ус Яма, мимоходом отмечая, что охранные знаки на чужаков не среагировали, хотя мальчишка явно не из простых.
- Один я тут, - вновь садясь на лежанку, ответил старик воину.
- Ночью ничего странного не видел? – продолжил допрос сотник. – Собаки может шум подымали?
Яма сделал вид, что призадумался, и затем отрицательно покачал головой.
- Собак у меня нет. Шуметь некому.
Воин недоверчиво хмыкнул и открыл рот, собираясь ещё что-то спросить, но со двора раздались крики. В дверном проёме мелькнула веснушчатая физиономия ещё одного имперского солдата.
- Ингвар, пойди, - позвал воин одного из вошедших.
Имперец со шрамом дернул глазом и тут же стал похож хищную птицу, два шага, и он уже выскочил на улицу.
Юноша же следовать за старшим не торопился, с любопытством разглядывал неприхотливую обстановку жилища старика. Долго стоял напротив ходиков, затем подошёл к очагу. Яма искоса наблюдал за парнем, тот уже было отвернулся, как вдруг замер, заприметив едва различимый узор в тени кладки очага. Хитрое переплетение линий складывалось в сложный орнамент, отдалённо напоминающий голову оскалившегося то ли волка, то ли пса. Часть рисунка скрывала копоть, и одна рука паренька потянулась с другой снять рукавицу, но его остановил хозяин дома.
- Не стоит, трогать, – с нажимом предупредил Яма гостя, и затем пояснил. - Руки замараете, господин.
- Что это?
- Знак мастера. Мы люди не грамотные, письма не знаем. Вот мастера и ставят такие личные знаки на своей работе.
Оживленные голоса солдат с улицы стали громче, среди общего гомона выделялся басистый голос Ингвара, грозно порыкивающего на канителящихся, как бабы на сносях, подчинённых. Яма вздохнул и, доброжелательно улыбнувшись, попытался завести разговор.
- Тебя как звать-то, малец?
- Я не малец, я - принц, - надменно фыркнул мальчишка, смерив старика презрительным взглядом.
- Да ну?!
- Я Тирхан - сын императора, - чуть вскидывая голову, сверкнул тёмными глазами парень.
- Самого императора? – недоверчиво покачал головой Яма.
- Ты что, деревенщина, думаешь, я вру? – удивлённо выгнул бровь принц.
- Нет, - тут же отмахнулся дед. – Как можно не верить. Вон, одежка-то какая богатая.
Принц всё же отчего-то насупился и отвернулся от деда, явно не желая продолжать разговор. Дед усмехнулся в ус, разглядывая подростка, потом, поднявшись, направился во двор. Лёгкий ветерок, залетавший через распахнутую дверь, донёс до чутких ноздрей слабый запах дыма. Яма нахмурился, остановившись на пороге и тяжело опершись рукой о дверной косяк.
- Дымом пахнет, - удивленно заметил за его спиной мальчишка.
- Дом горит, - сухо ответил Яма и, прищурившись, добавил, кивнув в сторону деревни. – Вон там. Видишь? Не к добру это.
Тирхан посмотрел в указанном направлении и заметил поднимающийся из-за деревьев столб чёрного дыма.
- Надо солдатам сказать, чтобы потушили.
- Так небось ваши же и подожгли.
- Зачем?
- А зачем вы ко мне в дом пришли?
Принц едва заметно прикусил губу и отвернулся, пряча глаза, но потом всё же ответил.
- С корабля этой ночью бежал преступник. Мы его ищем. Мирстав думает, что ему могли в деревне помочь.
- Эт что ж за преступник такой, что ему вдруг, ни с того ни с сего, всяк встречный помогать подряжается?
Ответить старику Тирхан не успел. Ингвар обернулся, заметив разговаривающих в дверях старика и принца, крикнул двух солдат.
- Слышь, вы двое отведите старика к дому старосты деревни, - и затем уже обратился к Яме, - Слышь, отец, наш генерал приказал всех жителей деревни собрать, так что пошевеливайся.
Яма молча спустился с веранды и неторопливо последовал за конвоирами.
Провожатые Ямы тоскливо тащились позади старика, пристроив алебарды на плечи. В прозрачном воздухе звенела мошкара, еще не разогнанная полуденной жарой. Яма по-старчески хмурил брови, поглядывая по сторонам, но молчал. Рыбацкая деревенька уютно расположившаяся на берегу бухты, опоясанной по бокам почти отвесными скалами встретила их непривычной тишиной. Из-за раскидистых кустов сирени виднелись аккуратные домики с обмазанными белой глиной стенами и соломенными крышами. Двери некоторых были раскрыты настежь, как и калитки. Что, в общем, было не удивительно, ведь всю деревню, вплоть до младенцев, собрали возле дома старосты. И теперь домашняя живность с удовольствием пользовалась неожиданной свободой, забредая в обычно не доступные для нее места. Яма недовольно покачал головой, заприметив серую с черным козу, как раз приступившую к торопливому поеданию выставленной на веранде одного из домов рассаде.
Впереди напротив внушительного забора дома старосты застыла притихшая толпа деревенских жителей. Такой забор, к слову сказать, был в деревне единственный, остальные либо вовсе обходились без них, вполне довольствуясь плетеными из тоненьких жердей оградками. Ещё дед Избора, нынешнего старосты деревни, старый Яр его строил. Хороший забор высокий и глухой, с резными коньками над воротами на кованых петлях.
Яма чуть замедлил шаг. В тени забора на лавочке сидел краснолицый человек с маленькими глазками, длинными заплетенными в пару русых кос усами и непривычно для этих мест гладко выбритым подбородком. Из-под простенького на вид, распахнутого на груди кафтана поблескивала бляха на золотой цепи, как символ высокого статуса её владельца. Простенькая шапка смятая лежала на колене, выставляя на всеобщее обозрение такую же гладко выбритую голову генерала. Сам генерал суровым взглядом всматривался в лица замерших перед ним людей, словно был способен им одним прочесть самые сокровенные их тайны. Рядом с ним тощего вида курица деловито ковырялась в земле. Один из караульных застывших рядом с начальством долго косился на нахальную птицу, и наконец, бочком подвинулся ближе и с отсутствующим видом метким пинком отправил птицу в ближайшие кусты. Птица огласила округу возмущенным кудахтаньем, но больше из кустов не показывалась. Генерал недовольно сморщился, грозно глянув на не в меру инициативного подчиненного.
Немного впереди сбившихся в куче деревенских стоял Избор задумчиво поглаживая свою жиденькую рыжую бороденку, но в разборки с пришлыми лезть не спешил, прекрасно понимая, на чьей стороне сила. За ним маячила внушительные фигуры Жвады и его сына. Оба в фартуках и с еще разгоряченными лицами, видать солдаты оторвали Жваду и Мислава прямо от работы. Кузнец выглядел спокойным. А вот Мислав нервничал, то и дело бросая беспокойные взгляды то на отца, то на столб дыма поднимающегося от горящего дома. Рядышком виднелась коренастая фигура Сохи, и без того не отличавшийся добродушием мельник сейчас смотрел на солдат зло, низко склонив голову. И судя по красующемуся на его щеке следу от удара, было Сохе за что держать обиду на солдат. Несговорчивый характер Сохи в деревне знал каждый. Яма оглянулся, прикидывая, где именно горит дом, уж не Сохе ли солдаты пустили петуха во двор. Хорошо еще, что среди имперцев были умельцы способные контролировать разбушевавшуюся по их воле стихию, а то бы огонь уже давно перекинулся на соседние дома. И тогда деревня была бы обречена. А так отделались малой кровью. Лишь перепуганная насмерть Квета, жена Сохи, тихо скуля, сидела прямо в пыли, одной рукой прижимая к себе тюк со спасенным добром, другой судорожно цепляясь за штанину мужа.
Сопровождающие Яму солдаты, завидев начальство, чуть подтолкнули замешкавшегося старика. За спиной послышался знакомый бас Ингвара. Отряд, что обыскивал дом Ямы, уже спешил обратно. Заприметив возвращающихся подчиненных, генерал встал, заложив руки за спину, прошелся вдоль оцепления.
- И так, - прочистив горло, начал он. – Мы не желаем вам зла.
Соха было фыркнул, но от комментариев воздержался под тяжелым взглядом, обернувшегося через плечо, Избора.
- Империя защищает ваши дома от разбойников и лиходеев. И это ее святой долг. Так же как ваш долг помогать нам, - еще одна пауза, и генерал уже сам выискивает глазами несогласных.
Несогласных нет, а если и есть, то благоразумно молчат.
- Этой ночью с нашего корабля бежал опасный преступник Шадар Черный.
По толпе побежал легкий шумок. Даже в такой глухомани, как Беставка, слышали про Шадара, наводившего ужас на пограничные заставы своими лихим налетами. Некоторые поговаривали, что Шадар человек благородный и простой люд не трогает, обращая свой клинок лишь против имперцев и их прихвостней. Но разбойник есть разбойник и, наряду, с якобы совершенными подвигами, ходили слухи о лютых погромах того же Шадара.
- Он не мог далеко уйти, - продолжил генерал, не обращая внимания на удивленный гул. – Если конечно, никто здесь ему не помог. Так вот, я спрашиваю вас именем Императора, кто из вас знает что-нибудь об этом, а может даже знает, кто-то помог ему? Если вы будите, честны со мной, я обещаю вам милость.
Генерал замолчал, давая возможность людям осознать его слова.
- Если вы задумаете упорствовать, то я буду вынужден применить силу, - как бы невзначай генерал перевел взгляд на догорающий на краю деревни дом.
Толпа взволнованно вздохнула, но на призыв генерала не откликнулась. Наконец вперед выступил Избор.
- Милостивый господин, не серчайте, - примирительно чуть заискивающе начал староста, - Помилуйте, кто ж из нас решился бы помочь лиходею? Да и зачем нам это? Мы верные подданные Империи. Никто бы из нас не стал бы помогать разбойнику, если только негодяй сам чего по-тихому не взял. Но с нас и красть то нечего, мы бедные люди.
- Не ври мне! – сверкнул глазами генерал.
- Клянусь, никто из нас не помогал преступнику, - Избор буквально физически излучал преданность империи и искренность.
Прижимая кулак к груди, староста оглянулся на односельчан, призывая их поддержать его слова. Словно по сигналу толпа загомонила, яростно вторя словам Избора. Раздался плач детей и истеричные всхлипы женщин. Генерал брезгливо сморщился.
- А ну тихо! - дернув глазом, рыкнул из-за его спины Ингвар. - Говорите по существу. Вокруг гавани неприступные скалы, если Шадар и мог где выбраться на берег, то только в вашей деревне.
Сотник, сплюнув на землю, шагнул к Избору, сграбастал старосту широченной ладонью за ворот и притянул к себе.
- И куда он мог пойти отсюда?
- Я не знаю, - судорожно вцепляясь в запястье Ингвара, захрипел Избор.
- А если подумать?
- Отсюда только одна дорога, но сейчас по ней не пройдешь. Если только через горы напрямик, но там без проводника чужаку тяжко, так что проще в море утопиться.
Ингвар выпустил Избора и обернулся к генералу. Тот задумчиво пригладил усы, обводя хмурым взглядом уже своих ребят.
- Надо отряд собирать вдогонку.
- Соберем, - пренебрежительно дернув плечом, откликнулся Ингвар. – Если там горы, много брать не надо, человек десяти за глаза хватит. Тут важна скорость.
Генерал качнул головой соглашаясь.
- Отряд поведу я! - неожиданно все еще по-детски звонкий голос вмешался в разговор.
Оба мужчины обернулись, удивленно глядя на гордо вздернувшего подбородок принца. Ингвар дернул глазом, явно готовясь рассмеяться в лицо самоуверенного юнца. Генерал более привычный к дворцовой жизни и ее нелепостям не спешил с ответом. В отличие от закаленного в боях вояки генерал понимал, насколько серьезно необходимо подойти к желанию принца и, подавив тяжелый вздох, осторожно ответил:
- Кхым… Ваше высочество, разумно ли это?
- Я вас не понимаю? – мальчишка нахмурился, выказывая недовольство словами взрослого. – Вы не доверяете моим способностям?
- Ваше высочество, вы не знаете местности и обычаев этих земель, а я не могу рисковать вашей безопасностью.
- Я возьму проводника, - отмахнулся принц. – Вон…
Юноша осмотрелся, вглядываясь в настороженные глаза деревенских жителей. Люди перед ним старательно отводили глаза, кто-то и вовсе попытался спрятаться за спину соседа. Оно и понятно, скоро рыба пойдет и лишится пары крепких рук в такое время, не хотелось никому, да и перспектива, отправится невесть куда с военным отрядом по следам Шадара, не вдохновляла. Пугали даже не трудности переходов и скитаний в горах, - кому по доброй воле захочется оказаться в числе кровных врагов разбойника? Да и самих имперцев, кстати сказать, доброй компанией тоже не назовёшь.
Победа над древними далась будущей империи нелегко. Стоило отгреметь победным трубам, как незаметно из героев-освободителей рода людского от ига нелюдей и их жестоких богов имперские солдаты превратились в агрессоров-завоевателей. А уж сколько ужасающих историй ходило про самого императора, - то и вовсе не счесть. Одно только то, что не смотря на минувшие с окончания войны годы, время не оставляло и следа на императоре, уже плодило на множество досужих домыслов. Естественно, все такие разговоры были под строжайшим запретом, но на каждый роток не накинешь платок. Поговаривали о страшном проклятии древних богов павшем на голову дерзнувшего поднять оружие против их детей. Что за проклятие толком никто не знал, компенсируя отсутствие достоверной информации собственным воображением, тень страхов перед проклятием постепенно покрывало всю империю и армию в первую очередь.
Имперцы не спешили развеивать ореол таинственности вокруг себя, тщательно скрывая от других народов секреты, что достались им от побежденных нелюдей, все крепче за ними закреплялась слава грозных наследников древних духар.
Чем дольше антрацитовый взгляд юноши изучал толпу, тем отчетливее в нем проступала растерянность. Неожиданным спасением стал ответный прямой взгляд из-под мохнатых седых бровей. Яма стоял вроде бы и рядом и в то же время, словно невидимая граница отделяла старика от остальных жителей. Тирхан никак не мог толком прочитать его взгляд, одно точно не было в глазах старика ни паники, как у большинства остальных жителей деревеньки, ни настороженного любопытства, как у тех, кто посмелее. Не было в них и смирившегося с судьбой равнодушия или старческой усталости.
- Вон тот старик, - указал кивком головы принц.
- Не самый лучший выбор, – досадливо качнув своею, возразил генерал. – Разумнее выбрать кого покрепче и помоложе.
- Ваши советы мне не нужны.
Глаза генерала на мгновение вспыхнули злостью, но в следующий миг мужчина уже справился с эмоциями и лишь сухо кивнул в ответ на самоуверенные слова.
- Как вам будет угодно. Ингвар, его высочество лично собирается возглавить погоню, распорядись собрать людей и обеспечить их всем необходимым.
Отдав приказание, генерал развернулся и, не прощаясь, пошел прочь. Ингвар с шумом выдохнул воздух, но все что ему оставалось, лишь буравить спину удаляющегося мужчины. Тирхан же, погружённый в какие-то свои мысли, просто пропустил мимо недовольство старших.
- Эй, старик, ты слышал? – чуть с вызовом обратился принц к Яме. – Ты сможешь провести нас по горам?
- Отчего ж нет то, - усмехнувшись в ус, пожал плечами Яма. – Мне б только тоже вещички собрать.
- Собирайся, - милостиво кивнул Тирхан, чуть заметно улыбнувшись, и обернулся к Ингвару, уже привычно сухим тоном осведомился. – Сколько тебе потребуется времени на сборы? Чем раньше мы выйдем, тем больше шансов нагнать преступника.
- Я немедленно займусь сборами, - отсалютовал мрачный, как туча, сотник. – Думаю, пара часов, и мы сможем выдвинуться.
- Отлично. Можешь приступать… Постой, - юный принц неожиданно окликнул, уже было отвернувшегося воина. – В деревне сгорел дом. Пусть пострадавшим возместят ущерб.
Ингвар прищурился, непонимающе мотнув головой, в ответ на не по-детски жесткий взгляд Тирхана.
- Это приказ, - пресекая возможные возражений, сухо добавил принц.
Ингвар вновь кивнул и тут же кликнул людей, отдавая приказ отпустить деревенских по домам и распоряжения о сборах. Сам же воин поспешил к кораблю.
Уже возле самого корабля Ингвар нагнал генерала. Воин прикусил губу, сейчас предстоял не очень приятный разговор, но замалчивать проблемы он не любил.
- Слышь, Мирстав, ты серьезно хочешь доверить командование этому юнцу?
- Почему бы и нет? – как-то чересчур равнодушно ответил генерал. - Принц юн, самоуверен и не знает жизни вне стен императорского дворца, а бежавший мятежник хитер, изворотлив и очень опасен.
Ингвар нахмурился, слушая слова генерала:
- Собери людей понадежнее и возьми у меня в сундуке флягу вина, ну ты знаешь какого. Империи не нужен такой наследник, мальчишку уже сейчас как трещина в заднице, а со временем превратится в настоящий геморрой. И учти, если принц вернется в столицу живым, голову снимут уже с тебя. Все понял? Ну, иди, его высочество ждать не любит.
Ингвар застыл, не зная, как реагировать на слова старого друга.
- Мирстав, ты что же это… Предлагаешь мне… - договорить Ингвар не смог, лишь недоверчиво покачал головой.
Мирстав ответил усталым каким-то потухшим взглядом и отвернулся. Ингвар тоже молчал, обдумывая ситуацию. Затем зло сплюнул на землю и выругался.
- Ладно, - успокоившись, воин вернул себе невозмутимый вид и перешел к важным вопросам, на ходу обдумывая предстоящую операцию. – Я так понимаю, ждать здесь нашего возвращения ты не будешь. Тогда куда мне с ребятами потом, сразу в столицу? Связь как обычно через Гарлика держать будем. И что с Шадаром то делать?
- Шадар живым особо никому не нужен, так что смотри сам. Связь да, через Гарлика. Ну а в столицу не торопись, лучше сначала к тестю моему в именье загляни. Там отдохнете, обстановку заодно разузнаете… Хотя нет, лучше сразу ко мне. Чем меньше этот лис будет знать, тем лучше.
- Его идея? – криво усмехнулся Ингвар, понимающе щурясь на генерала.
- Ты языком то не мели, - резко осек Мирстав Ингвара, но потом уже спокойнее добавил. - Поверь в этом деле: меньше знаешь, - голова крепче на плечах держится. Иди.
Тесть Мирстава - Доган Светлый не просто один из трех императорских советников, но отец нынешней императрицы. Семнадцатилетняя Збава, младшая сестра жены Мирстава, была уже четвертой по счету официальной женой Императора. Предыдущие три скончались при весьма загадочных обстоятельствах, что так же в свою очередь породило немало слухов, особенно учитывая тот факт, что все жены, включая последнюю, были бездетны. Впрочем, у Збавы пока еще был шанс дать стране наследника, на что видимо весьма резонно и рассчитывал Доган. Пока же официальным наследником был Тирхан, воспитанник императора, сын одного из погибших генералов. Император то ли в память о погибшем друге, то ли выплескивая тоску по отсутствию собственных детей, воспитывал мальчишку, как родного, что естественно вызывало некоторое беспокойство в рядах родственников юной императрицы.
Ингвар пару секунд рассматривал лицо генерала, обдумывая свою малоприятную роль в закрутившейся вокруг нынешнего наследника интриге, потом хлопнул генерала по плечу и оскалился. Мирстав, как показалось Ингвару, облегченно вздохнул и ответил таким же хлопком.
Через несколько часов небольшой отряд уже стоял на песчаном пляже перед кораблем. Их проводник, опираясь на суковатую палку, сидел на какой-то прибрежной коряге, наблюдая за последними приготовлениями солдат. Рядом с ним стоял небольшой плетеный короб с поклажей.
Тирхан нетерпеливо вертел головой. Ингвар отчего то задерживался, но вот сотник, неторопливо натягивая рукавицы, спустился с корабля, за ним, неся на согнутом локте сокола, шел Року. Птица, в расшитой шапочке с красным хохолком на макушке, смирно сидела на руке сокольничьего. Этого сокола Тирхан не раз кормил с руки во время путешествия, Гарлик – так звали птицу, был не просто любимцем генерала, но и средством связи. Следом за сокольничьим показался и сам генерал. Оперевшись о борт корабля, он мрачно следил, как выстроился отряд. Встал и Яма, неторопливо прилаживая за спину короб.
Короткий кивок Тирхана, и Ингвар дает сигнал выступать.
@настроение: шило в попе и сгрызенные когти
@темы: ориджинал
На краткий миг на огонек заглянем.
Стихия тигра - вода.
торговых лавок и числилось 500 постоянных жителей, основными занятиями которых были охота, рыболовство и торговля. 
(Полянский).
Пишу Оперу...Опер сказал писать про всех
Вы бы легко выжили в пустыне или в диком дремучем лесу. Одиночество для вас не проблема, поскольку умный человек всегда при вас. Отсутствие благ цивилизации для вас легко компенсируется отсутствием дураков. Но вот чего вы не сможете выносить долго - это толпу. Так что запаситесь берушами и темными очками на всякий случай.